Всего у Шостаковича Пятнадцать симфоний. Первая симфония была написана в 1926 году, композитору было девятнадцать лет и она является дипломной работой Шостаковича-студента. Ее можно отнести к жанру психологической драмы, где композитор продолжает традиции П. И. Чайковского. Во Второй симфонии («Октябрю») и Третьей симфонии («Первомайская») Шостакович испробовал возможности иллюстративно-монтажного метода композиции. Эти симфонии Шостакович считал «экспериментальными», попыткой создания «новых традиций» советского искусства. Четвертая симфония – первая среди монументальных философско-концепционных симфоний Шостаковича. Жанр её – лирико-психологическая драма. С появлением Пятой симфонии в 1937 году в советском искусстве родилась подлинная симфоническая классика. Она принесла мировую славу Шостаковичу и подвела итог исканиям и завоеваниям советского симфонизма той поры. В Пятой симфонии складывается новый тип высокотрагедийного симфонизма, поднимающего психологическую проблему «становления личности» до героико-гражданского звучания (29, С.115). Через два года после Пятой симфонии все обсуждали небывалую трактовку традиционного симфонического цикла Шестой симфонии: трехчастное сочинение «симфонией без головы», «симфонией с двумя скерцо». Седьмая симфония Шостаковича получила всемирную известность как музыкальный символ борьбы советского народа против фашизма. Шостакович писал: «Первая часть – это борьба, четвертая – грядущая победа» (29, С.166). Все четыре части симфонии отражают разные этапы драматических столкновений и размышлений о войне. «Шостакович приводил Седьмую симфонию, как пример синхронно-сти внутренних побуждений и их стремительного реального воплощения: «Свою Седьмую, Ленинградскую симфонию я писал быстро … словно на едином дыхании … Я не мог ее не писать» (36 С. 24). В просмотренной литературе нигде не указывается точная дата начала работы над симфонией, но известно, что три части симфонии были сочинены в сентябре 1941 года. В начале октября Шостакович с семьей вылетел в Москву, а затем в Куйбышев. Утром 27 декабря партитура симфонии была завершена. Премьера симфонии состоялась 5 марта 1942 года в Куйбышеве в исполнении оркестра Большого театра СССР под руководством С. А. Самосуда. 20 марта Шостакович вместе с солистами оркестра вылетел в столицу на московскую премьеру симфонии. Только в августе Седьмая симфония прозвучала в блокадном Ленинграде, а с июня 1942 г. началось ее триумфальное шествие и за рубежом, где первым ее исполнителем был английский дирижер Генри Вуд, в Нью-Йорке симфония прозвучала под управлением Артуро Тосканини. За создание Седьмой симфонии Шостакович был удостоен Государственной премии СССР первой степени за 1942 год. «Если Седьмая симфония была гениальной летописью трагических событий, сломавших мирную жизнь, рассказом о мужестве и сопротивлении, то Восьмая – эпическая песнь о войне как о жесточайшем зле, которого не должно быть» (29, С. 203). Восьмая симфонии – сочинение философского характера, беспощадный, мучительно правдивый рассказ о пережитой народом трагедии. Наступило время горькой памяти, непреходящих душевных мук. Шостакович начал писать симфонию 2 июля 1943 года, находясь в Доме творчества композиторов близ Иванова, закончил партитуру 9 сентября 1943 года. Подготовка исполнения симфонии заняла почти столько же времени, сколько ее сочинение. Премьеру поручили Государственному симфониче-скому оркестру союза ССР, дирижировать вызвали из Новосибирска Е. Мравинского. Премьера состоялась в дни празднования годовщины Октябрьской революции в ноябре 1943 года. Но успеха, как у Седьмой симфонии, Восьмая не имела. Многие слушатели с трудом или вовсе не восприняли сложный язык Восьмой. Е. Мравинский, возвратившись после московской премьеры в Новосибирск, сыграл там Восьмую с большим успехом в феврале 1944 года. Работать над Девятой симфонией Шостакович начал зимой 1944/45 годов и намеревался посвятить ее торжеству будущей победы над фашистской Германией. Задумав сочинение с участием хора и солистов, композитор стал опасаться, что его заподозрят в нескромной аналогии со знаковой Девятой Бетховена. Композитор хотел также придать ей ораториальный характер. Когда после наступления великой Победы новая симфония Шостаковича прозвучала (ее премьера состоялась в ноябре 1945 г.), это была совсем не та Девятая, которую все ожидали. И услышанная миниатюрная симфония так разочаровала, что даже доброжелатели с трудом подыскивали для нее мотивацию. Последовали отрицательные отзывы: Л. Данилевич отметил, что «произведение все же не принадлежит к числу лучших достижений композитора» (37), М. Коваль назвал произведение «полным творческим поражением композитора» (37). В «Постановлении» 1948 года произведение было осуждено как антиреалистическое. Девятая является одной из наиболее загадочных симфоний, вызвав-ших много споров. Все ожидали рождение симфонии, «посвященной торжеству нашей великой Победы». М. Сабинина отмечает что Шостакович «на словах говорил о двух версиях этой симфонии; но внезапно прекратил работу над героической версией и родилась совершенно новая симфония» (36, с.238). Симфония как бы явилась антиподом симфонии-апофеоза. Именно с 1945 года в советском искусстве стал нарождаться монументальный, псевдопатетический, «украшатель-ский» стиль. Но Шостакович идет другим путем, путем неприязни к парадности. Но Девятая симфония своеобразным образом передает праздничный апофеоз первых месяцев мирной жизни, радость победы. Говоря об истории создания симфоний, нельзя не затронуть такой важный вопрос, как новые трактовки идей творчества Шостаковича, «подлинных» фактов жизни композитора. Так, Седьмую симфонию трактуют не только как произведение о Великой Отечественной войне. Сын композитора, дирижер Максим Шостакович после исполнения симфонии в концерте, посвященном 100-летию со дня рождения Шостаковича, сказал: «Сегодняшняя симфония – не только о конкретной войне. Она о войнах, которые были, о войнах, которые будут, ведь сегодняшний мир, увы, так неспокоен. Это печально, но именно в этом аспекте и возникает искусство, которое помогает выжить среди мирского зла» (31). Соломон Волков отмечает, слова самого Дмитрия Дмитриевича, «что Седьмая, да и Пятая тоже, – не только о фашизме, но о нашем строе, вообще о любом тоталитаризме» (19). С. Волков утверждает, что симфония сочинялась еще до войны. В других исследованиях подчеркивается та же мысль: «потому и оказалась Ленинградская симфония недосягаемым по глубине, силе и совершенству, художественным документом войны, что автор ее еще до событий лета 1941 года пережил весь ужас гибели человечности и свободы под сапогом тоталитарного режима» (12) Каждый большой художник несет в себе некую тайну, разгадать которую заманчиво, но вряд ли до конца возможно. Важно, однако, попытаться хотя бы приблизиться к разгадке. У Шостаковича, жившего и выжившего в обстановке репрессий, тайн — и больших, и малых, — видимо больше, чем у кого-либо из художников XX века.
