Между понятиями, которые составляют название этой главы, нет ничего общего. Само понятие «заниматься», то есть «занимать себя» го»вор»ит о том, что оно относится к делу, задачей которого является некое использование лишнего вре­мени, развлечение. Боевыми искусствами «занимаются» в Аме­рике и Европе великовозрастные дети, напяливающие на себя костюм ниндзя на часик-другой между баночкой пива и мани­кюрным кабинетом или телевизором. Заниматься можно ры­балкой, раз в год обметая паутину с охапки удочек и покупая пару новых. Это выглядит так же жалко, как пятидесятилет­ний подагрический бухгалтер, решивший на обеденном пере­рыве поиграть в индейцев, раскрасив себе лицо чернилами.
«Индейцы» тратят собственное и чужое время на дело, которое им совсем не нужно. Они прекрасно обойдутся и без боевых искусств. Нужно только купить газовый баллончик — это выйдет гораздо дешевле, а для здоровья делать по утрам зарядку совершенно бесплатно. Использовать же «для поддер­жания формы» боевые искусства — это все равно, что пахать огород на танке. Зачем?

Вся система боя держится на четырех стихиях: земля, вода и ветер — они окружают нас со всех сторон и в нашей по­вседневной жизни, но можно говорить и о существовании пятой стихии — пустоты, без нее в нашем мире не найдется места всем четырем. Даосы говорили, что ценность всех пред­метов заключена в пустоте, содержащейся в них. Мы можем жить в доме лишь благодаря тому, что в нем есть пустота. Чашка является чашкой лишь благодаря пустоте, заключен­ной в ней. Лишь в пустоту можно налить чай. Однажды не­кий профессор-буддолог пришел в гости к знаменитому мо­наху, чтобы поговорить с ним о дзен. Монах предложил ему чаю, усадил за стол, поставил перед ним чашку и начал лить чай. Чашка наполнилась до краев, и чай полился на стол, растекаясь по его поверхности, а монах все продолжал лить. Горячие струйки полились на пол, испуганный профессор опасливо поджал под себя ноги и закричал: «Хватит, хватит, остановитесь!» «Ты думаешь, в тебя войдет больше?» — от­ветил монах.
Если человек переполнен собственными знаниями и суж­дениями, ему очень трудно принять мнение другого — ведь для этого придется в чем-то изменить уже сложившуюся сис­тему взглядов и ценностей; поэтому, чтобы влить в наполнен­ную до краев «чашку» хотя бы одну новую каплю, придется предварительно отлить из нее ровно столько же.

108 ПОКЛОНОВ
Это упражнение является одновременно и одной из наи­более распространенных и действенных буддистских практик.
Приступая к тренировке, вы выполняете поклоны, сим­волизирующие почтение ко всем буддам Трех Миров — про­шлого, настоящего и будущего, почтение ко всей Вселенной, которую символизирует число 108 — «число бесконечности» (рис. 319 — все рисунки; кроме первого, дают вид сбоку).
1. Стоя прямо (ступни вместе, голова как бы «подвешена» к потолку, позвоночник выпрямлен, плечи опущены) подни­маем руки, складывая их в положение «хапчанг» перед гру­дью.
2. Не разводя колен, мягко, без стука опускаемся на них. Потом сгибаем спину, размыкаем хапчанг и опираемся на пра­вую ладонь. Опускаем рядом левую ладонь и, перенося вес тела на руки, складываем ступни ног вместе так, что большой па­лец левой (у женщин правой) ноги лежит поверх пальца дру­гой ноги, образуя удобное сиденье, куда мы опускаемся, одно­временно сгибая руки, опираясь на ребра ладоней.
Лоб при этом касается пола, колени плотно сведены вме­сте, к ним плотно прижаты локти. Все тело туго свернуто в «клубочек». Тыльные стороны ладоней касаются пола — на ваших руках незримо стоит Будда.
3. Переносим вес тела на левое ребро ладони. Правая ла­донь уходит к груди в хапчанг. Отталкиваясь от пола левой рукой, встаем, сохраняя плотное сжатие колен. Левая рука, догоняя правую, соединяется с нею в хапчанге. Сомкнутые ладони поднимаются вверх над головой — происходит вдох.
4. Цикл повторяется снова — 16 раз, предпоследний поклон совершается не вставая с колен, руки простирают­ся по полу не сгибая локтей. После секундной паузы вы встанете и совершите медленный поясной поклон, держа руки в хапчанге.

Каждый может сказать, опираясь на свой собственный опыт, что психологическое состояние в бою резко отличается от обычного. Существует несколько видов этих измененных состояний, классифицируемых обычно как Четыре Стихии:
Земля, Вода, Огонь и Ветер. В дальнейшем вы еще не раз встре­титесь с ними: в одном случае так называют разные состоя­ния, в другом — это различные тактики боя, соответствую­щие им, в третьем — это уровни мастерства.
Говоря о различных состояниях мы должны понимать, что практически невозможно встретить их в чистом виде. Каждый из нас в течение дня несколько раз переходит из одного состо­яния в другое, причем определить конкретный момент пере­хода очень сложно. Можно только говорить о преимущественности какого-либо из них. Исходя из этой преимущественности человек и определяется как «земляной» или «водяной». Воз­можно, в дальнейшем вы увидите некоторое соответствие этой классификации и привычного нам разделения на флегматиков, меланхоликов, холериков и сангвиников, но в основном эти системы не совпадают.

Чтобы ответить на вопрос, как медитация может помочь в бою, я приведу здесь несколько техник динамической и ста­тической медитации на СОСТОЯНИИ.
Мы можем не думать. Мы можем не медитировать. Мы можем просто не существовать — но все это будут наши со­стояния. Мы не можем не находиться в состоянии, но обычно они навязываются нам извне — людьми и обстоятельствами. Если вы научитесь произвольно вызывать у себя какое-то со­стояние, то тем самым вы приобретете власть над обстоятель­ствами и над теми, кто их создает.
Чтобы быть в состоянии драться, вы должны уметь при­водить себя по крайней мере в состояние боя. Всем известные «звериные» стили кунг-фу базируются именно на этом, а не на технических премудростях. Их базой является классика шао-линь-цюань, а вот наполнением...
Боец стиля «обезьяны» вступает в бой и — исчезает. Его нет в бою. Он наблюдает его со стороны, как будто смотрит фильм. Вместо него в его теле действует искусственно создан­ный боевой «автопилот» — псевдоличность, этакий боевой монстрик, созданный на основе повадок непоседливого живот­ного. Но человек проводит захват — это «обезьяна рвет фрук­ты», нет удара — просто мартышке захотелось схватить ба­нан. Выглядит это почти несерьезно, да, почти, — если не считать того, что роль банана выполняет, к примеру, селезен­ка противника, а то, что она находится в его животе... ну что ж, «непоседа» просто его не заметила.

В традиционных боевых школах используется поза лото­са или поза «на коленях». Но, учитывая предания куда более опытных в этом деле индийских йогов, можно сказать, что эти позы далеко не единственные — Шива передал им 8 400 000 асан. То есть, практически любая поза тела годится для меди­тации — Патанджали предупреждает лишь, что вам в ней дол­жно быть удобно, как в стуле.
Сейчас мы начнем с позы «лягушки» — она очень удобна, и годится и для новичка и для мастера.
Сядьте на пол, соединив подошва к подошве и подтянув их к себе. Колени «развалены» в стороны, ноги расслабле­ны. Подсуньте руки под колени чуть выше щиколоток, ладонями вниз — теперь они плотно прижаты к полу, и, несмотря на то, что тело полностью расслаблено, они не дают ему упасть на спину. Удобно?

Начальным этапом обучения в любой школе является ста­тическая и динамическая медитация. Одной лишь тренировки далеко недостаточно, чтобы сделать из человека бойца — упор на физические упражнения дает в итоге лишь самоходную макивару.
Внешне человек выглядит, как движущийся костяной кар­кас, стянутый мышцами и перевитый нервами. Но это все равно, что сказать, что «Война и мир» — пачка бумажных лис­тов, переплетенных между собой и испачканных брызгами чер­ной краски. Сущностью романа является его содержание, так же, как и сущностью, отличающей Леонардо да Винчи от Тартарена, является СОЗНАНИЕ.
Сознание — это ваша внутренняя природа, его тоже мож­но представить похожим на ваше тело — недаром говорят, что человек зачастую снаружи таков, как и внутри. Давайте сей­час рассмотрим ваше сознание с этой точки зрения и обсудим методы его тренировки-медитации.

Пытаясь постигнуть смысл старинных восточных тракта­тов, мы почти никогда не можем найти взаимопонимания толь­ко потому, что говорим с их авторами на разных языках. Пе­ревести слова восточного трактата далеко не значит передать его смысл, но наши переводчики об этом, как правило, забывают, стремясь к наиболее возможной дословности перевода, при этом нередко утрачивается практический смысл руковод­ства, поскольку об этой части работы с текстом теоретик не думает, а практик, к сожалению, не может понять его дослов­ный перевод.
Привожу пример: выражение «намылить шею» в русском языке означает кого-либо обругать, побить. В японском язы­ке — это означает признать свою неправоту и быть готовым искупить ее ценой своей жизни. Это истекает из обычая, по которому попавший в немилость самурай вынужден был со­вершить харакири, дабы доказать чистоту своих помыслов. При этом обряде ему, как правило, помогал друг, срубавший ему голову, после вспарывания живота, чтобы избавить его от долгих мучений. Поэтому перед церемонией харакири счита­лось необходимым хотя бы намылить шею и живот, чтобы не умирать, подобно свинье, в грязи. Английское выражение «пройдись в моих туфлях» переводится на русский совсем дру­гими словами: «стань на мое место» или «попробуй побыть в моей шкуре». Т.е. при переводах обращать внимание следова­ло бы, преимущественно, на смысл всего текста, чего господа теоретики, не имеющие практического опыта, сделать не в со­стоянии. То, что на Востоке понимают под понятием «медита­ция», «энергия» и обо что спотыкаются многие наши любите­ли, способен, и более того, умеет делать каждый человек, независимо от его расовой и религиозной принадлежности.

Все. Точка. Все надежды побоку — драка неизбежна. Никакие попытки уйти от конфликта не дали результата. Счет вдет на доли секунды. Принимается последнее неотложное решение: как выгоднее строить бой — ведь от этого будет зависеть ваша судьба.
Что же дает преимущество молодому «уличнику», умеющему только пошире размахнуться, перед «каратэком» со стажем, который получает по голове возле первого же пивного ларька?
Все очень просто. Забияка дерется, как живет — очень просто. Он не знает иной жизни. Драка для него — такое же обычное явление, как и поход в магазин или на дискотеку.
Он знает, что в драке можно получить удар — а как же, ведь если хочешь ударить человека, нужно подойти к нему на то расстояние, где он тоже может достать тебя, — это дело житейское. И проблемы, как ударить человека в лицо, для него не существует — поэтому он всегда будет иметь преимущество, так как уже готов драться, а вам необходимо время на «раскачку». Первый удар, каким бы корявым он ни был, ос­тается первым ударом и несет огромное преимущество тому, кто его нанес.

Об этой группе китайских боевых техник мало кто знает. Сами китайцы называют их «грязным у-шу», так как в них и речи нет о каком либо благородстве и снисхождении к противнику. Их це­лью, в отличие от традиционных методов ВЕДЕНИЯ, является моментальное ПРЕСЕЧЕНИЕ боя, то есть лишение противника физической возможности его продолжать.
Да-цзе-шу практиковались, в основном, бродягами, нищими, ворами и прочим черным людом, как средство против по­лиции и солдат, которых специальные инструктора обучали в основном шаолиньскому направлению у-шу. Да-цзе-шу пред­ставляли собой комплексы сугубо практических приемов, рассчитанные на борьбу без правил, не на достижение победы, а на причинение противнику максимально возможного ущерба. Эффективность удара или захвата расценивалась прежде все­го с позиций максимальной болезненности, приведения про­тивника в состояние, когда о продолжении боя нет и речи. Прежде всего старались поразить непосредственно бьющие конечности врага, лишить противника желания, возможности и средств атаки.