С. Б. Адаксина: Начинаем обсуждение докладов второго дня конференции. Утреннее заседание было посвящено теме расширения и реконструкции. Сегодня здесь присутствуют представители российских и зарубежных музеев, которые рассказали нам о том, как эти задачи решаются у них.
Дж. Левенсон: У меня несколько коротких комментариев. Мне представляется очень интересным ваш подход, когда вы проводите разграничение между музеями, оригинальные здания которых являются исторической постройкой, дворцом или зданием иного предназначения, и музеями, расположенными в зданиях, специально для этого спроектированных. Но ведь со временем даже специально построенное под музей здание становится историческим. Кроме того, оно зачастую уже просто не в состоянии соответствовать меняющемуся содержанию музейных программ, и именно этот фактор, как мне кажется, следует рассматривать в качестве основного критерия. И потом, конечно, хочется отметить великое множество ответов на возникающие новые потребности музеев. Мне было очень интересно услышать о проектах Пушкинского музея и Музеев Кремля. Пушкинский музей располагается в специально построенном здании, в то время как Кремлевские музеи используют переоборудованные помещения. В обоих случаях существующие здания больше не в состоянии в полной мере соответствовать новым масштабам деятельности музеев, и оба музея приняли решение о переносе некоторых своих отделов и функций из исходного здания в близлежащие. Таким образом, и музей, расположенный в специально построенном здании, и музей, «прописанный» в историческом сооружении, пошли одним и тем же путем. Кроме того, мне показалось интересным сравнить МоМА и Рейксмузеум. В нашем случае необходимость реконструкции существующего здания была продиктована не только растущим наплывом посетителей, но также и все возрастающими габаритами произведений современного искусства, которые мы экспонируем. И мы приняли решение осуществить кардинальную реконструкцию существующих зданий и помещений, создав абсолютно новый музейный комплекс. Рейксмузеум же, опираясь на свою миссию, решил вернуться к своему историческому зданию, в частности, воссоздав оригинальное убранство и даже возвратившись к его оригинальному размеру. Их решение сократить экспозиционное пространство можно расценивать как поистине героическое. С другой стороны, Рейксмузеум решил использовать свои внутренние дворики, открыв их для посетителей, оживив тем самым экспозиционные залы. Михайловский дворец Государственного Русского музея пошел по пути перекрытия своих внутренних двориков, так как имеет свои собственные особые нужды. Филадельфийский художественный музей, увеличивая свои площади, пошел не только вширь, присоединив прилегающее здание, но и вглубь, под землю. Государственный исторический музей в Москве также был вынужден использовать подземные пространства и перекрыть внутренние дворы в своем новом здании. Третьяковская же галерея, осознав, что существующее здание больше не соответствует их миссии, приняла решение снести его и построить нечто совершенно новое, более подходящее для реализации музейной миссии. Вот и все мои комментарии. Разные подходы и методы подчас приводят к диаметрально противоположным решениям. И тут не важно, стартует ли музей с постройки здания специально под его нужды или расширяется за счет исторического здания, имевшего изначально совершенно другое предназначение.
Н. В. Толстая: Мне очень приятно быть на таком представительном музейном форуме. Мне кажется, что эти полтора дня показали, что есть, конечно, много общих проблем, но в то же время можно говорить и о некоторых специфических задачах различных музеев. Мне очень понравился сегодняшний доклад Рейксмузеума, потому что такой «гедонистический» музей, который хочет сделать посетителей счастливыми, а не впихнуть в них максимум знаний, – редкость в сегодняшней России. К этому, наверное, надо стремиться и нам, чтобы наши экспозиции были более удобоваримы для неподготовленной публики, потому что многие музеи, как, например, Пушкинский, были изначально настроены на образование (музей создавался при Московском университете, и все мы, кто учился в Московском университете, проходили там практику, и это было действительно очень удобной учебной площадкой). Сейчас у музеев появилось очень много новых функций, новые конкуренты, с которыми приходится бороться: торговые центры, стадионы, концерты рок-звезд; это совершенно новое поле деятельности, и российским музеям еще предстоит осознать это, пережить и, может быть, трансформироваться в сторону гедонизма, ближе к ожиданиям публики.
Е. Я. Кальницкая: Я тоже хочу поблагодарить устроителей этой конференции; я считаю ее уникальной. Я работаю в музее более тридцати лет, и впервые на научной конференции собрались обсуждать не проблемы истории коллекции, не проблемы атрибуции музейных вещей, а те проблемы, которые нас всех очень живо волнуют. Мы увидели множество решений; одни более удачные, другие – менее; но сегодня ясно одно: проблема музеефикации исторических памятников, проблема создания новых музейных экспозиций – не узковедомственная: это проблема политическая и государственная, и без помощи государственных структур музей сделать ничего не может. И в этом плане (я даже не побоюсь показаться не патриотом своего музея) мне было чрезвычайно радостно видеть, как музей идет вширь и захватывает новые здания и пространства в Москве – в этом плане наша позиция, может быть, слабее, потому что мы переводим фонды в исторические здания, мы переводим фонды на площади, которые могли бы быть музеефицированы, которые могли бы быть экспозиционными. Единственное, чем можно в этом случае утешиться, что это все, возможно, временно, что все, что делается, обратимо. Но одно только то, что мы стали об этом говорить широко и открыто, чрезвычайно полезно, и я свято верю, что наступит когда-то такой момент, и мы так же широко и открыто будем обсуждать самую больную проблему: не проблему музеефикации зданий, а проблему перераспределения коллекций. Особенно в Петербурге она острая и сложная (до сих пор существуют конфликты между пригородными музеями – как после войны поделились коллекции). Поэтому только открытое разумное толерантное обсуждение этих больных проблем и публикация этих выступлений может привести к каким-то позитивным результатам. Я очень приветствую такое начинание – посвятить время и силы проблемам музеефикации памятников, и искренне благодарю всех, кто эту конференцию организовал.
