"СВЯТАЯ АННА"

Другая картина Леонардо, находящаяся в Salon саггё, «Свя­ тая Анна», по сравнению с «Моной Лизой» мало пользует­ся симпатиями публики. Эта картина не была закончена соб­ственноручно, ее краски поблекли; высокие же качества ее рисунка мало оцениваются современной публикой и едва ли понятны ей. А между тем один лишь картон произвел в свое время (1501) на Флоренцию такое сильное впечатле­ние, что вызвал настоящее паломничество в монастырь св.
Аннунциаты, где Леонардо выставил это новое чудо своего искусства . Тема всегда принадлежала к числу неблагодар­ных. Стоит вспомнить топорность группировки трех фигур у старших мастеров: каждая фигура сидела на коленях у по­следующей одна за другой. Вместо сухой и безжизненной Леонардо создает группу, полную жизни и содержания.
Мария глубоко сидит на коленях своей матери; улыба­ясь, она наклоняется к мальчику и схватывает его обеими руками в то время, как он у ее ног собирается сесть верхом на ягненка. Малютка вопросительно оборачивается к мате­ри; он крепко схватил за голову прилегшее животное и одну ножку занес уже на его спину. Моложавая бабушка с улыб­кой смотрит на веселую сцену.
Проблема групп «Тайной вечери» получила здесь даль­нейшее развитие. Композиция в высшей степени интересна, ибо на малом пространстве художник выразил многое, по­ложение каждой фигуры разнообразно, и их контрастирую­щие линии гармонично замкнуты в стройные формы. Не­ трудно заметить, что вся группа может быть вписана в рав­нобедренный треугольник. Это результат исканий Леонардо со времени «Мадонны в скалах» — строить композиции согласно простым геометрическим формам. Но каким раз­бросанным кажется это произведение юности рядом с бога­той сконцентрированностью «Святой Анны»! Стремление Леонардо создать на возможно меньшем пространстве воз­можно более богатое движением содержание не было не­нужным ухищрением, ибо сила художественного впечатле­ния от этого соответственно возрастает. Трудность заклю­чалась в том, чтобы не нарушить спокойствия и ясности це­лого. Это было камнем преткновения для подражателей Ле­онардо. Леонардо же достиг абсолютного выявления глав­ного мотива, и наклоненная поза Марии полна покоряющих тепла и красоты. Все ненужные прикрасы, так увлекавшие кватрочентистов, претворились здесь в выразительность не­бывалой силы. Надо проследить в отдельности те данные, из которых здесь на темном фоне развиваются светлые ли­нии плеч и чудесно оттененной головы. Сколько спокойст­вия и сколько силы! Выгодно контрастирует сидящая сзади Анна; удачно заканчивает группу глядящий снизу вверх мальчик со своим ягненком.
В Мадриде есть небольшая картина Рафаэля, написан­ная под влиянием этой композиции. Рафаэль юношей по­пробовал разрешить подобную же задачу, взяв вместо Ан­ны Иосифа, но она не удалась ему. Какой деревянный его ягненок! Рафаэль никогда не умел писать животных, Лео­нардо же удавалось все, за что он брался. В состязание с Леонардо вступил тогда некто более сильный, чем Рафа­эль, — Микеланджело, но об этом речь впереди.
Мы не видим в «Святой Анне» трав, цветов, зеркальной поверхности ручейка, увлекавших художника в «Мадонне в скалах». Фигуры здесь — все; они изображены в естест­венную величину, но для впечатления важен не их абсолют­ный размер, а их отношение к пространству. Они господ­ствуют в последнем с несравненно большей полнотой, чем то было у старых мастеров, или, говоря иначе: плоскость здесь меньше по сравнению с заполняющими ее фигурами.
Такого рода расчет в размерах станет типичным для чинквеченто