Серве часто называли "Паганини виолончели". Это неудивительно, ведь знаменитый виолончелист совершил в 30-е-40-е годы XIX столетия поистине реформу виолончельной игры. В искусстве Серве виолончель "потеряла тот степенный, важный, спокойный и, сказать правду, немножко монотонный характер игры, присвоенной ей Ромбергом; виолончель последовала за веком и приняла характер страстной и бурной всех других произведений искусства". Бельгийский музыкант реформировал технические средства инструмента. Его достижения в области пассажных видов фактуры позволили последующим поколениям виолончелистов и композиторам, писавшим Для виолончели, создать новую систему выразительных средств. Адриан Франсуа Серве родился 6 июня 1807 года в Гале - городке неподалеку от Брюсселя, в семье скромного церковного музыканта.
Способности мальчика заметил маркиз де Сайв, имевший большие владения в округе Галя. Маркиз направил Франсуа учиться к первому скрипачу брюссельского Королевского театра Ван дер Планкену. Но, приехав в Брюссель, двенад-. цатилетний Серве однажды услыхал игру известнейшего в то время виолончелиста Н.Ж. Плателя. Впечатление было таким сильным, что, Франсуа решает поступить в его класс в Королевской музыкальной школе. Уже через год Серве удостаи-, вается первой премии. Чтобы зараба^ тывать на жизнь, он одновременно на протяжении трех лет играет в театральном оркестре. В 1829 году Серве стал ассистентом Плателя в том же учебном заведении. Рано проявилось и композиторе-, кое дарование Серве, его мелодический дар и творческая изобретательность. Когда молодой виолончелист сыграл в 1830 году в бельгийской столице свое концертино, местная газета с похвалой отозвалась о сочинении и его исполнителе.
Успехи Серве в игре на виолончели были так значительны, что в, 1833 году, заручившись рекомендациями известного бельгийского композитора и музыковеда Ф.Ж. Фетиса, он отправился концертировать в Па-^ риж. Протекция Фетиса возымела действие, и Серве получил возможность; выступить в Париже на открытом концерте. Этого оказалось достаточно!,. На следующий день о новой звезде заговорил весь музыкальный Париж"* Его безоговорочно признали одним из первых виолончелистов. В следующем году он также удачно выступил в Лондоне, на концертах; Филармонического общества, а оттуда возвратился в Бельгию. На родину Серве прожил два года, заканчивая этюды, по мнению Фетиса, "открывшие новую эру в технических ресурсах виолончели". Раабен пишет: "Каким образом у Серве могла сложиться эта-, новаторская техническая система? Думается, что ему помогли два обстоятельства: то, что он начинал как скрипач и, очевидно, перенес вг область виолончели скрипичные приемы игры, и то, что он формировался как виолончелист в пору расцвета получившей мировое признак ние бельгийской скрипичной школы, несомненно, оказавшей на него) исключительно большое воздействие. Об этом красноречиво свидетель-/ ствуют те же, что и у Берио, Арто, Леонара - знаменитых представит телей названной школы - легкость, элегантность, изящество и (чтоэ поделать!) салонность стиля. Аналогичны и технические средства в erOi сочинениях.
В них много "кружевной", прозрачной орнаментики, "пор-хаюших пассажей". После смерти Плателя Серве получает титул первого виолончелиста королевской капеллы и занимает место профессора в Брюссельской консерватории. Но, видимо, многочисленные концертные гастроли заставили его оставить эту должность. В 1830-е годы музыкант вступает в пору наивысшего расцвета таланта. Слушателей не может не восхищать редкая подвижность пальцевой техники, чарующая непринужденность полетных штрихов. В 1836 году Серве выступает в Париже, а затем следуют гастроли в Голландии, Германии, Франции, России, Австрии, Швеции, Норвегии, Дании. Везде бельгийского виолончелиста ждет триумфальный успех. Музыкант продолжает напряженно работать. Невероятно придирчивый к себе, он в следующую поездку отправляется лишь ощущая себя в идеальной технической форме. В артистической биографии Серве особое место занимают концертные гастроли в России, немало способствовавшие его мировой славе. Первый концерт Серве в Петербурге состоялся 4 марта 1839 года. 2 марта в газете "С.-Петербургские ведомости" появился анонс: "Серве поет, как поют Рубини и Лаблаш. Легато его неизъяснимо прелестно; одним словом, игра Серве удовлетворяет требованиям самым изысканным". Русский виолончелист Николай Голицын с восторгом писал после концерта: "Нет ни одного качества, которым бы не обладал этот несравненный артист. Звук полный, сильный, который льется прямо в душу, пение выразительное, со всеми возможными оттенками, которые обличают вдохновение.
Но это все относится только к приятности игры. Что касается до трудностей, то, признаемся, мы никогда ничего подобного не слыхивали и даже думали, что подобное совершенство выходит за пределы возможного и существует только в мечтах воображения; г. Серве выполняет с совершенною верностию и несравненною быстротою все самые сложные пассажи. Стаккато, хроматические гаммы, октавы, флажолет, самые опасные прыжки, арпеджии во всех положениях, двойные ноты и все, что только можно вообразить труднейшего для виолончелиста, - для г. Серве игрушки..." После второго концерта Булгарин разразился панегириком в "Север-Ной пчеле". "В четырех струнах виолончеля г. Серве заключено все оча-Рование музыки, от человеческого голоса до полного оркестра... Весьма Многие слушатели, мужчины и дамы, не могли удержать слез своих, слушая ангельское пение смычка г. Серве, а в блистательных пассажах его, казалось, струились электрические брызги и приводили душу в со-Дрогание". А вот другая рецензия того же года: "Игра его, исполненная огня, силы, нежности, чувства, игра страстная, восторженная, исторгающаяся прямо из души, в высочайшей степени чистая, совершенная, разнообразная до бесконечности, приводит сердце в сладостный трепет, потрясает все нервы и фибры, волнует кровь, воспламеняет даже воображение.
В его руках виолончель действительно сделалась царицею инструментов... Сначала многие упрекали его в слишком частой вибрации струн, производимой дрожанием пальца для получения большего сходства между их звуками и человеческим голосом; нынче те же строгие судьи хотели бы сами подражать несравненному механизму великого артиста; нынче все поняли, что это не манерность, но звучный отпечаток глубокого чувства..." В свой первый приезд Серве дал только один публичный вечер 4 января 1940 года в зале дворца Юсупова. Но он часто играл в петербургских музыкальных салонах, главным образом у Львова, а также Виельгорских. В лице Львова Серве нашел достойного партнера, и они проводили целые вечера музицируя. С восторгом описывает Одоевский вечер в салоне графов Виельгорских, где он слушал "дуэт" Вьетана с Серве, исполнивших сочиненную ими фантазию на оперу Мейербера "Гугеноты". "Перед нашими глазами проходила вся эта чудная опера со всеми ее оттенками; мы явственно отличали выразительное пение от бури, которая вздымалась в оркестре; вот звуки любви, вот строгие аккорды лютеранского хорала, вот мрач^ ные, дикие крики фанатиков, вот веселый напев шумной оргии...
Воображение следовало за всеми сими воспоминаниями и претворяло их в действительность". В апреле 1940 года Серве возвращается в Галь. Лето он проводит в Брюсселе, Аввере и курортном городке Спа. Именно в Спа музыкант со>-здает свою самую известную виолончельную фантазию "Souvenir de Spa". В феврале 1841 года Серве предпринимает новую поездку в Россию. Он проводит в Петербурге и Москве весь концертный сезон. А.Н. Серов в пись-ме к В.В. Стасову от 15 апреля 1841 года высоко оценивал искусство Сер*-ве "округлять своею игрой каждую музыкальную идею, - одним словом, его фразирование... Тут видна истинная гениальность, потому что для таких оттенков правила не существуют..." "Мне кажется, - писал А.Н. Серов в том же письме, - что только в его руках виолончель получает истинный свой характер, эту рыцарскую нежность мужского голоса, эту страстность, которая так владеет душами слушателей". Гастроли по России в 1842 году завершаются женитьбой музыканта в Петербурге. Из России через Польшу и Прагу Серве направился в Вену. Продолжается грандиозная концертная деятельность виолончелиста. Примерно за сорок лет он дал в различных странах Европы свыше десяти тысяч концертов! Рецензенты всех европейских стран, где концертирует Серве, с восхищением отзываются об искусстве бельгийского виртуоза.
Лейпцигский критик отмечает в его игре "гигантскую силу тона в forte и высочайшую нежность в pianissimo". "По невероятной технике, превосходной точности левой руки, - продолжал рецензент, - он приближается к Паганини". Одна из берлинских газет, называя Серве "виолончельным Паганини", утверждала, что если можно было бы сравнить знаменитого скрипача с Серве, то преимущество, возможно, оказалось бы на стороне последнего. Г. Берлиоз в 1847 году писал: "Во втором концерте мы открыли талант первого ранга, паганиниевского плана, который изумляет, трогает и увлекает своей смелостью, порывами чувства и стремительностью: я говорю о великом виолончелисте Серве. Он поет с душой, без преувеличенного подчеркивания, с грацией, без манерности; он играет самыми невероятными трудностями: он никогда не допускает погрешности в качестве звука и достигает в пассажах, состоящих из самых высоких нот инструмента, такой стремительности, с какой смычок искусного скрипача справляется с трудом".
Восторженно приняла музыканта зимой 1847-1948 годов венская публика, о чем сообщал зарубежный корреспондент русского периодического издания. "Серве принадлежит к числу знаменитейших виолончелистов нашего времени, - писал он, - игра у него изящная и бравурная. Если другие виолончелисты совершенно упускают из виду мужественный характер этого инструмента, то Серве умеет держаться середины: он поет на виолончели, восходя до высших нот ее диапазона, но и напоминает слушателю, что у виолончели есть сильные басовые звуки. Такого богатства фигур, таких смелых и блестящих пассажей не исполнял ни один из современных виолончелистов, кроме Серве; и, между тем, у него не видно ни малейшего усилия при выполнении этих трудностей, исчезающих от его поэтического пламени. Цель Серве заключается не в том, чтоб пустить пыль в глаза слушателя, но в том, чтобы увлечь его сердце". Представление об исполнительском стиле Серве дает Эдмунд Мишо: "Но какой артист скрывался в этом простом человеке! Какая сила выражения в его фразировке!..
Звук был полным и несравненной чистоты; какая красота, какая сила, какая величественность... К тому же виртуозность фантастическая; и полнота звука не нарушалась в самых головокружительных эпизодах или в пассажах, достигающих крайних границ тесситуры инструмента. В его исполнении музыкальная фраза казалась непосредственным вдохновением". Новый период в жизни Серве начался осенью 1848 года. Он снова становится профессором Брюссельской консерватории и придворным солистом. С той поры зарубежные гастроли Серве предпринимал лишь эпизодически, исключение музыкант делал для России. Талант исполнительский совмещался у Серве с талантом педагогическим. После себя он оставил целую школу виолончелистов. Среди его учеников бельгийцы - сын его Жозеф Серве, Жюль Десверт, Шарль Мон-тиньи, Шарль Мееренс, Эрнст Демунк, Адольф Фишер, голландцы П.Р. Беккер и Жозеф Хольман, немец Валентин Мюллер, поляки Адам Германовский и Ян Карлович, русские В.М. Мешков и А.В. Портен. Закончился жизненный путь Серве в Гале 26 ноября 1866 года. Город устроил ему торжественные похороны. 1 октября 1871 года на его могиле был воздвигнут памятник.
