В лингвистике существует понятие модальности, обозначающее отношение содержания высказывания к действительности. В уст­ной речи модальность выражается понижением или повышением голоса во время произнесения предложения и громкостью речи, от­ражающей степень эмоциональной окраски сказанного, а в письмен­ной речи — знаками препинания.

Очевидно, что в устной речи необходим какой-то ориентир, что­бы слушающему стало ясно, насколько повысился интонационно голос собеседника и в какую сторону изменилась его громкость. Точкой отсчета для определения высоты голоса служит звук «А», занимающий промежуточное положение между самым высоким зву­ком «И» и самым низким «У». Такой ориентир необходим потому, что у каждого человека свои громкость и тембр голоса. По характе­ру произнесения всех звуков относительно звука «А» мы и судим о модальности услышанного высказывания. (Если звука «А» в таком высказывании не было, за точку отсчета мы принимаем близлежа­щий по громкости и высоте к «А» звук «Я» или, если и его нет, то «О», «Э», «Е». В ином случае «вычисляем» центральные характе­ристики звука по определению диапазона между самым высоким и самым низким из услышанных).

Данный раздел во многом итоговый по отношению к нашим пре­дыдущим рассуждениям. Поэтому автор надеется, что читатель про­стит ему некоторые повторы того, что уже было сказано.

Психология (дословно) — это наука о душе. Но где помещена душа каждого из нас? Вот ее координаты: чему Я подвластен ( Верх); что зависит от меня (Низ); что мне еще предстоит (Фронт); что уже прошло (Тыл); в чем я прав (Право); в чем не прав (Лево). Задавая себе эти главные вопросы жизни, мы выявляем координаты психо­логического пространства и пытаемся определить их точку пере­сечения (Центр), т.е. ответить На вопрос «Кто есть Л?».

Итак, на рисунке изображены привычные всем координаты реаль­ного трехмерного пространства, где каждая координата связана с оп­ределенным ансамблем ассоциаций. Это изображение можно опреде­лить и как условное начертание ассоциативного психологического трехмерного пространства, центром которого является каждый из нас. Условимся такое пространство называть субъектным (рис. 13).

Странно, что для многих из нас, существующих в трехмерном пространстве, хорошо известно название двух координат — верти­каль и горизонталь — как бы пронзающих нас сверху и сбоку, и не­ведомо название третьей, также проходящей сквозь нас, но уже спереди назад1. Это измерение имеет свое, хотя и редко употребляе­мое название — сагитталь (от лат. sagitta — стрела). Оно объединяет все то, что находится спереди (фронт) и сзади (тыл) от каждого из нас.

Зона ближайшего развития — понятие, принятое в психологии, обозначающее период, когда ребенок способен выполнить то или иное действие, но только с помощью взрослого.

До этого мы рассмотрели развитие значения вертикали во взаимоотношении: человек — окружающая среда, начиная с мо­мента рождения и до периода полного взросления. Но сделано это было с некоторой степенью условности, так как уже через некоторое время после рождения абсолютное доминирование вертикали ослабевает, и активное существование происходит с более сильным предощущением других координат пространст­ва. Эти координаты включаются в орбиту человеческой деятель­ности не сразу, но с определенной очередностью и в соответствии с возрастом.

Первое знакомство с психологическим пространством

Новорожденный человек почти слеп: острота зрения у него всего 0,01. Это означает, что все обозримое младенцем пространство имеет в диаметре не более 1 метра. Остальное — teггa incognita. К концу первого года острота зрения ребенка все еще мала — всего 0,1. Лишь к пяти годам она приближа­ется к 1,0. Окружающее ребенка обозримое пространство по мере развития расширяется постепенно.

В самом начале жизни младенцу дано запоминать только тех лю­дей и предметы, что приближены вплотную. В этот период он спо­собен, согласно врожденным программам поведения, лишь пассив­но реагировать на происходящее вокруг.

На этапе, когда о взаимодействии ребенка с внешним миром го­ворить еще не приходится, а есть только воздействие окружающей среды , его внимание и ожидания целиком направлены вверх.

О невербальном. Нет ничего более тайного, чем очевидное в языке. Возможно поэтому бессловесный язык позы, жеста и взгляда, пространственной компози­ции живописного полотна и кинокадра еще так мало изучен.

Как известно, наша речь — это только малая часть того, что включается в понятие «языка». Существует множество языков, на­пример таких, как язык глухонемых, нотная грамота, запись мате­матических формул, жесты спортивного судьи и т.д.

В последнее время, на фоне опосредованного обмена информа­цией (телефон, пейджер, Интернет и т.д.) все большее значение при­обретает непосредственное общение между людьми. При этом, от деловых контактов до семейных отношений, мы, как правило, поль­зуемся небольшим набором привычных слов. Все же многообразие нюансов общения проявляется в мимике, жесте, позе, т.е. во вне-речевом компоненте взаимодействия людей. То, благодаря чему мы при непосредственном общении понимаем друг друга без слов, на­зывают языком невербального (т.е. бессловесного, внеречевого) об­щения. Выяснилось, что он содержит значительно больше инфор­мации по сравнению с вербальным.

Работа А.Я. Бродецкого имеет двойное предназначение (эта двой­ственность в самом ее названии) и может быть отнесена к пока еще неширокому кругу учебных пособий в области пограничных видов деятельности. Говоря о науке, изучающей язык тeлa, ДЖ.ФЭСТ1 пи­шет: «Специалистов в этой области так мало, что их можно пе­ресчитать по пальцам». Это действительно так, и одно это уже долж­но пробудить интерес читателей к лежащей перед ними книге.

«Азбука молчания» — это своего рода мост из азбуки визуального искусства в прикладную пcихoлoгию, особенно применительно к творческой деятельности. Нельзя не согласиться с B.Лeви, который справедливо считает, что топонимику Бродецкого будут изучать как изучают например, З.Фрейда и Л.Выготского».

«Азбука молчания» отражая современную тенденцию сближения гуманитарных наук и искусства, способна принести несомненную пользу как художникам, актерам, режиссерам, иcкyccтвoвeдaм, так и педагогам, практикующим психологам. Скорее литературный, чем научный стиль изложения делает этот книгу доступной для самого широкого круга читателей.

КАК СПРАВИТЬСЯ СО СВОИМИ НЕРВАМИ

Перспектива выступить с речью на публике может превратить психически здорового и уравновешенного человека в неврастеника. Существуют, однако, способы избежать этого.
1. Не являйтесь туда, где вы должны выступать. Настоящий знаток придумает какое-нибудь оригинальное извинение, например: «Меня отзывают по вопросам государственной безопасности».
2. Выпейте чего-нибудь покрепче. Многие пришли к выводу, что сочетание адреналина с алкоголем придает дополнительный драматизм выступлению. Выпивка не только успокаивает нервы, но и снимает запреты относительно того, что можно и что нельзя говорить.
3. Дышите глубже. Только смотрите, чтобы ваше шумное сопение не было неправильно истолковано публикой. Пара глубоких вздохов перед началом речи может сотворить чудо. Попробуйте.
4. Выполняйте физические упражнения. Многие знатоки ораторского искусства скажут вам, что для снятия напряжения перед выступлением лучше всего напрячь мышцы правой стороны тела, а затем расслабить их, после чего таким же образом сконцентрироваться на левой. Не поддавайтесь на провокацию. Опытным ораторах известно, что это лучший способ довести себя до судороги, а весьма непросто начать речь, когда тебя дергает из стороны в сторону, как паралитика.
5. Закройте глаза. Специалисты советуют расслабляться, закрыв глаза в думая о чем-нибудь мирном и спокойном. На первый взгляд, неплохой способ, но вскоре можно обнаружить что медленно, но верно погружаешься в сон.

Ораторам-знатокам следует избегать той гипнотической манеры выступления, которую практиковал Капила Кумарасинге, известный рассказчик и жизнелюб. Он держал аудиторию в полной прострации в течение ста пятидесяти часов, повествуя о культуре буддизма. Рискованна также манера выступления с открытыми концовками, побуждающими продолжить дебаты. Об этом свидетельствует случай с Полом Осгудом, у которого за обедом в Ливерпуле ушло 16 часов 6 минут на то, чтобы ответить на тост за гостей.
Отсюда следует: прежде чем выступать с речью, надо выяснить, что представляет собой аудитория.

ЧЕГО ОНА ХОЧЕТ?

Большая часть аудитории не хочет ничего. Только бы уйти поскорее. Ораторы, однако, обычно не осознают этого важного обстоятельства, и всем кажется, что речь их растягивается на недели. Нужно уметь оценивать настроение публики и запастись на всякий случай сокращенным вариантом концовки или завершающей фразой.

Есть две основных причины, по которым знаток-оратор может показаться перед публикой: деньги и удовольствие.
Однако похоже, что ораторские выступления для удовольствия — это не более чем заблуждение, ошибка в понятиях. Единственный человек в истории XX века, получавший удовольствие от публичных выступлений, покончил с собой в берлинском бункере в 1945 году.

деловые выступления

Деловые выступления — это те, за которые вам платят, или те, которых нельзя избежать. Они включают:

Послеобеденные речи
Некоторые ораторы гребут на обедах деньги лопатой. Некоторые делают это очень эффектно, хотя произносят всегда одну и ту же речь. В этой категории можно обнаружить:

Пытающиеся освоить ораторскую трибуну знатоки могут с превеликой пользой для себя понаблюдать за гримасами других выступающих, прежде чем решиться на подобный шаг или быть втянутым в эту авантюру. Всестороннее изучение вопроса позволило выявить следующие типы ораторствующих существ:

ГИЕНА

Называются так из-за раздражающей привычки смеяться по всякому поводу, особенно над собственными шутками. Гиены настолько поглощены изготовлением хохмочек и об-хохатыванием их — главным образом к концу выступления, — что на публику они почти не обращают внимания. Состав аудитории им тоже безразличен, и они всем рассказывают одни и те же анекдоты.
Ежемесячный ленч членов курсов кройки и шитья при монастыре Святой Марии с таким же успехом подвергается нападкам со стороны Гиены, как и ежегодный банкет клуба любителей регби. Гиена может начать с чего-то слегка рискованного, быстро перейдя к тому, что вряд ли допустимо, и закончить полным неприличием.
Есть даже что-то трогательное в людях, которые искренне верят, будто их способность рассказывать анекдоты обеспечивает им ораторский успех. Их коронная фраза: «Кстати, вы слышали про...», а самая употребительная — «О чем бишь я?..» Гиены почти никогда не замечают, что: