Вслед за создателем Годзю-рю в Японии появляется другая овеянная легендами фигура с Окинавы – Мабуни Кэнва (1889 – 1952 гг.). В отличие от многих других носителей каратэ он был потомственным самураем и получил воспитание настоящего буси.

Мабуни родился в 1889 г. (по другим сведениям – в 1887 или 1893 г.) и также принадлежал к поколению, воспитанному на реформаторских идеях эпохи Мэйдзи. Он считался японцем, хотя родился на Окинаве и его семья всю жизнь прожила на этом острове. Японский язык он знал весьма слабо и в детстве не чувствовал ни малейшего отличия от окинавцев. Эти отличия проявились значительно позже, когда он приехал в Японию преподавать каратэ.

Мабуни начинает активно тренироваться, но посвящает себя не каратэ, а работе с традиционным оружием (кобудо ). Конечно, самурайская катана больше подошла бы ему, к тому же в его доме хранился унаследованный от предков меч с золочёной рукоятью – подарок самого Токугавы Иэясу! Как хотелось юному Мабуни перенять древнюю мудрость боя с мечом, постичь живую душу оружия, приобщиться к святости духа древних буси! Но время было уже другое, и отец Мабуни наотрез отказался учить его самурайскому искусству, справедливо полагая, что это вызовет негативный отклик у соседей, а ссориться с ними он не хотел. Поэтому Кэнве пришлось ограничиться традиционными окинавскими нунтяку, парными серпами-кама, палкой-бо и другими подобными инструментами.

...Короткий выкрик, неуловимое движение корпуса – и звук падающего тела. Всё произошло так быстро и неожиданно, что публика удивлённо загудела. Даже искушённые в боевых искусствах окинавцы не видели такого мастерства.

Стояло лето 1924 г. На Окинаве проходили показательные выступления мастеров дзюдо. Сюда прибыл сам «сихан» Кано Дзигаро с лучшим учеником Нагаокой. Местные жители относились к дзюдо прохладно – себя они считали едва ли не «монополистами» искусства боя без оружия, а японцев, какими бы мастерами те ни были, окинавцы по-прежнему недолюбливали.

Скептицизм окинавцев быстро перешёл в восхищение – боевое мастерство они ценить умели. Бросок следовал за броском; Кано демонстрировал защиту от ударов не только ножом и палкой, но даже тяжёлым самурайским мечом катаной, без труда раскидывал сразу нескольких нападающих. Подкупали и благородные манеры Кано, его умение общаться как подобает истинному патриарху будо – вежливо, с достоинством, но без малейшего высокомерия.

Во время Второй мировой войны деятельность Сётокана замирает; старшие ученики (сэмпаи) и прямые последователи патриарха каратэ (дзики-дэси) отходят от активных занятий, многие попадают в армию, а сам Фунакоси стремительно утрачивает своё влияние в высоких кругах. Постигает его и немалое разочарование, когда он узнаёт, что японским солдатам в армии не преподают каратэ.

Удар следует за ударом. Во время одного из авианалётов американской бомбой были разрушены штаб-квартира и центральный зал Сётокана. Погибают многие архивы, записи Фунакоси, а самое главное – замечательный зал, которым так гордился стареющий мэтр. Но и это ещё не всё – от туберкулёза умирает Ёситака, его сын и первый помощник. Фунакоси теряет блестящего методиста: Ёситака в определённой мере воплощал реформаторское крыло в Сётокане.

Наконец война закончилась. Фунакоси хотел посетить Окинаву, но и теперь это было невозможно – её прочно удерживали американцы. Более того, многие жители Окинавы были переселены в Японию, вместе с ними приехала и жена Фунакоси. Уже пожилая супружеская пара после 25-летней разлуки воссоединилась и поселилась в городке Оита на острове Кюсю. Но семейному счастью суждено было длиться недолго – осенью 1947 г. жена Фунакоси умирает. Рассказывают, что после этого Фунакоси в течение нескольких дней не разговаривал и почти не принимал пищу.

Что же преподавал Фунакоси в то время? Как выглядело раннее каратэ? Внешне оно мало чем отличалось от окинавского искусства, все базовые принципы обучения оставались прежними; зато между ним и современным каратэ была заметная разница. Вначале Фунакоси соблюдал принцип старых окинавских и китайских мастеров: «Одно ката в три года» («хито ката сан мэн»). Но постепенно он отказался от этого принципа, отбивавшего у многих его учеников желание учиться, а Фунакоси нужно было подготовить как можно больше последователей. В основу преподавания он положил пять ката Хэйан, которые в то время ещё назывались Пинан и которые ввёл в практику тренировок ещё его учитель Итосу, преподавая окинава-тэ школьникам на Окинаве.

Вглядимся в фотографии из самых первых книг по каратэ, на которых изображён Фунакоси. Даже поверхностный взгляд обнаружит немало удивительного. Например, Фунакоси абсолютно не подключает бедро к удару, не доворачивает бедро вслед за идущей вперёд рукой. К тому же ступни Фунакоси во время атаки повёрнуты на 270° по отношению к линии удара и практически обращены назад! На другой фотографии, где Фунакоси и его ученик Обата демонстрируют каратэ перед американскими солдатами сразу же после оккупации ими Японии, явственно видно, что кулак патриарха каратэ при прямом ударе рукой (цки ) явно отогнут вверх, в то время как должен составлять единую плоскость с предплечьем. К тому же Фунакоси при ударе сильно наклоняет туловище вперёд, рискуя потерять равновесие.

Первое время в Японии Фунакоси чётко придерживался тактики, выработанной окинавскими мастерами, – занимался пропагандой каратэ как окинавского искусства традиционного воспитания. Обратим внимание на название самой первой книги Фунакоси «Рюкю кэмпо каратэ» в дословном переводе «Кулачные методы китайской (танской) руки с островов Рюкю», изданной в Токио в ноябре 1922 г. Название весьма примечательное: в нём подчёркивается, с одной стороны, окинавское происхождение каратэ, а с другой – его генетическая связь с Китаем. Кстати, книга вышла всего лишь через полгода после того, как Фунакоси прибыл в Токио. Нетрудно догадаться: она писалась на Окинаве, и местные мастера оказали на её характер существенное влияние.

Дальнейшая судьба этой книги оказалась весьма загадочной. Считается, что её гранки погибли во время разрушительного токийского землетрясения в 1923 г., – во всяком случае, так утверждал Фунакоси в своих воспоминаниях. Новое, переработанное издание появилось в 1925 г. уже под другим названием: «Рэнтан госин каратэ-дзюцу» – «Искусство каратэ для закалки тела, духа и самозащиты».

Тактика Фунакоси в Японии была выбрана верно. Он не стал, как Мотобу, драться с зарубежными чемпионами и местными именитыми бойцами. Фунакоси решает заручиться надёжными связями в мире боевых искусств. Прежде всего он знакомится с патриархом дзюдо Кано Дзигаро. Фунакоси шёл на поклон не столько к «отцу дзюдо», сколько к президенту Японской атлетической ассоциации, президенту Японского общества физического воспитания, представителю Японии в Международном олимпийском комитете – к человеку, от слова которого зависела судьба любого нового вида физического воспитания в Японии.

Вот какую версию их встречи предлагает своим последователям сам Фунакоси: «Успех (показательных выступлений на Национальной Всеяпонской спартакиаде – Прим. авт. ) был достаточно громким, и после демонстрации знаменитый мастер Кано из Кодокана сообщил мне через посредника из числа общих друзей, что он желает изучать каратэ. Это было невозможно, так как я должен был возвращаться на Окинаву сразу же после Спартакиады, но мастер Кано настаивал, и мне пришлось согласиться на проведение показательных выступлений в Кодокане. Затем он попросил меня подождать три дня, чтобы собрать всех своих учеников. Через три дня я уже демонстрировал более чем перед сотней учеников несколько ката и объяснял базовые принципы каратэ».

1916 г. стал одновременно трагическим и переломным для окинавской традиции боевых искусств. Из жизни уходят величайшие мастера двух основных направлений тодэ: патриарх Сюри-тэ Итосу Анко и Наха-тэ – Хигаонна Канрио. Они были практически последними столпами традиционных идеалов тодэ. Теперь же школы этих двух гигантов раскололись на множество мелких групп и их ученики повели соперничество за право называться «прямыми наследниками традиции».

И именно после смерти одних ведущих мастеров и одряхления других наступает перелом в окинавской традиции боевых искусств. Как-то сам собой всплыл вопрос об открытии преподавания в Японии.

За поездку в Японию ратовал и Департамент физической культуры Окинавы. Таким образом, «вывоз» окинава-тэ в Японию был частью продуманной политики окинавской администрации. Самый достойный представитель окинава-тэ должен был отправиться в путь и желательно в столицу – Токио. Ясно было, что того, кто приедет в Японию первым, японцы и будут считать символом окинава-тэ. А значит, престиж поездки весьма высок.

Фунакоси Гитин родился в 1869 г. на Окинаве, в Сюри, в районе Ямакава-сё. Уже с этого момента начинаются загадки, которые нам придётся разгадывать на всём протяжении его биографии. Дело в том, что долгое время во многих книгах о Фунакоси фигурировал другой год рождения – 1870 или 1871. Как выяснилось позже, великий мастер каратэ, гордившийся своей честностью и принципиальностью, в молодости собственноручно подделал своё свидетельство о рождении, чтобы поступить в Школу медицины в Токио. В дальнейшем ему пришлось признать этот факт, но даже столь неблаговидную подробность (подделка документов есть подделка!) он сумел обернуть себе на пользу, как бы подчёркивая своё желание уже в раннем возрасте приобщиться к учёбе. Фальсификацию никто не заметил, и Фунакоси экзамены сдал.

И всё же в Школу медицины он так и не поступил, причём по поразительной причине. Новый закон запрещал юношам, которые продолжали закручивать волосы в пучок на макушке (тёммагэ), поступать в токийские учебные заведения. Этот пучок был символом возмужания и, самое главное, самурайской чести, а в Японии после наступления эры Мэйдзи активно боролись против старых традиций. Были запрещены многие обычаи, которые казались пережитками прошлого, например общие публичные бани, татуировки, продажа порнографических гравюр. Под эту же категорию подпали и традиционные пучки на макушке, которые следовало заменить короткой стрижкой на западный манер. Не все торопились это сделать, и тогда в 1871 г. вышел специальный указ об обязательной для всех стрижке волос, а через три года волосы остриг сам император.

Лёгкий бриз покачивал небольшой корабль, что стоял на якоре невдалеке от берега. День обещал быть жарким, хотя ещё не совсем рассвело. В уши врывался неумолчный утренний стрекот цикад, а ноздри ощущали благоухание майского цветения. Тем не менее человек, стоящий на берегу залива, плотно запахнул шерстяное кимоно – предстояло морское путешествие, а ветер с моря был прохладным и его внезапные порывы заставляли провожатых зябко кутаться.

Правда, порывистый ветер ещё не успел разогнать утреннюю дымку, и человек, который так пристально всматривался вдаль, не мог разглядеть даже клочка суши там, где находилась желанная цель его путешествия – Япония. Человек был невысок ростом, худощав и, хотя ему было уже за пятьдесят, выглядел достаточно молодо: седина едва тронула его волосы, а прямая осанка свидетельствовала о недюжинной силе. Короткая стрижка, тщательно ухоженные небольшие усики на западный манер – всё выдавало в нём человека, знакомого с последними веяниями моды. Он подчёркнуто спокойно, как подобает японцу и главе семьи, соблюдающему все традиции предков, попрощался со своей женой, тремя сыновьями, дочерью и взошёл на корабль. Этим человеком был будущий «отец каратэ» Фунакоси Гитин.

Другое направление окинавских боевых искусств связано с именем знаменитого мастера Итосу Анко (Ясуцунэ) (1832 – 1916 гг.). Правда, различия в направлениях здесь были не столько технические, сколько чисто психологические: если Хигаонна рассматривал боевые искусства как закрытую систему воспитания духа и в этом жёстко придерживался китайской традиции, то Итосу символизировал собой «открытое» направление, стараясь сделать из окинава-тэ общедоступный метод воспитания молодёжи, чего ему в сущности и удалось добиться.

Итосу Анко родился в Сюри, тогда ещё маленькой деревушке, в 1832 г. Как он попал в обучение к знаменитому Мацумуре Сокону, который также жил в Сюри, неизвестно. Одни говорят, что это случилось, когда ему было восемь лет, другие – двенадцать, третьи – шестнадцать. Тем не менее все согласны в том, что после многих лет неотступного следования за Мацумурой Итосу Анко становится официальным и общепризнанным патриархом школы Сюри-тэ.