Соматизмы относятся к самому древнему пласту словарного фонда любого языка, отражают знания носителей языка об окружающем мире. С точки зрения происхождения названия частей тела и внутренних органов в марийском языке входят в основной словарный фонд языка и отличаются устойчивостью. Они, как и другие лексемы, служат основой для образования новых слов. В данной работе впервые анализируются соматизмы марийского языка с точки зрения расширения их значения на основе трудов марийского языковеда В.М. Васильева, определяются принципы вторичной номинации. В марийском языке для обозначения отдельных частей тела и внутренних органов как человека, так и других живых существ употребляются общие названия. Например, слово нер ‘нос’ в номинативном (прямом) значении обозначает ‘нос, часть лица человека, морда, рыло животных, клюв птицы’ [11. С. 172]: кайык нер 'клюв птицы', сӧсна нер 'свиное рыло'. Метафорическое значение этого слова зафиксировано в трудах В.М. Васильева в следующих переносных значениях: 1) выдвинутая часть чего-либо: чайник нэр [7. С. 54] ‘носик чайника’: Чайник нэр гыч пушын мундрала койын лэкмыжым ужында? [7. С. 54]. ‘Вы видели, как выходит пар из носа чайника?’. Соматизм нер 'нос' обозначает часть неодушевленного предмета, похожего на анатомический орган человека по своей форме и расположению: форма чайника напоминает голову человека, а его выдвинутая часть похожа на нос. Вторичное значение существует не изолированно, а оно взаимосвязано с первичным значением. Следующее значение соматизма нер ‘нос’ – росток (растений), всходы, почки: пушэϡгэ нэр [9 б. С. 32] ‘почки на дереве’: Вÿран шондо дэнэ ушкал, шорык-влак шошым пушэϡгэ нэрым (мамам), тыгыдэ илэ воштырым кочкын чэрланат [6. С. 32]. ‘Корова и овцы заболевают весной, поедая живые ветки (досл.: почки) деревьев’. Вторичное значение соотносится с первичной номинацией следующим образом: почка как выдвинутая часть по форме и расположению напоминает нос. В современном марийском языке на базе лексемы нер 'нос' образованы и другие понятия, например, самолет нер ‘нос самолета’ [11. С. 172]: Корабль нерыште «Победа» манын рушла возымо ‘На носу корабля написано порусски «Победа»’ со значением ‘передняя часть корабля, лодки, самолета'. Модель образования данных переносных значений аналогична предыдущей, но вторичное значение формируется при сопоставлении предмета не с человеческим организмом, а с туловищем животного: продолговатое, горизонтального расположения, нос находится спереди. Общий признак прямого и произ водного значений – нечто расположенное горизонтально, имеющее выступающую часть. Принцип вторичной номинации – расположение в пространстве. Слова курыкнер 'утес, отвесная скала' [10. С. 162], каван нер [9. С. 172] 'вершина стога' выступают со значением ‘выдвинутая часть чего-либо’. Расширение первичного значения произошло также на основе сходства части тела человека и предмета внешнего мира по расположению. Приведенные примеры позволяют проследить путь семантических изменений с соматизмом нер ‘нос’: первоначально ‘нос как часть лица’, затем на основе метафорического употребления появились вторичные номинации: ‘выдвинутая часть чего-либо’, ‘росток (растений), всходы’, ‘передняя часть лодки, судна’, 'конец, кончик чего-нибудь'. При употреблении соматизма во вторичных номинациях наблюдается отличительная особенность: одни предметы сравниваются с человеческим органом, другие – с туловищем животного. Из примеров видно, что слово, попадая в различные контексты, взаимодействуя с другими словами, семантически обогащается, что, в свою очередь, приводит к расширению его сочетаемости. Лексема вуй ‘голова’ – один из самых многозначных соматизмов марийского языка. В основе многозначности лексемы вуй 'голова’[8. С. 298] лежит разнообразный план его содержания. Это прослеживается при анализе данной семемы. Она включает в свою первичную смысловую структуру следующие семы: 1) ‘думать, размышлять’; 2) ‘главный, жизненно необходимый (орган)’; 3) ‘круглая (форма)’; 4) ‘верхняя, расположенная наверху (часть)’. В сочетании с другими компонентами эта лексема получает следующие вторичные значения: 1. В сочетании со словами, обозначающими какое-либо дерево, слово вуй принимает значение ‘верхушка данного дерева’: ломбо вуй [1. С. 21] ‘верхушка черемухи ’; кож вуй [1. С. 34] ‘верхушка ели’. Вторичная номинация возникает на основе сопоставления предмета внешнего мира с головой человека, т.е. актуализируется такой компонент семантики, как ‘верхняя часть’. 2. В сочетании со словами, обозначающими средства передвижения и их части, слово вуй приобретает значение ‘передняя часть какого-либо предмета’: тервуй [8. С. 51] ‘передняя часть саней’ [1. С. 299]; орвавуй [8. С. 298] ‘передок телеги’ [11. С. 299]; вуй кандра [14. С. 4] ‘передница, веревка в передней части рабочей телеги’ [15, c. 162]; пушвуй ‘нос лодки’ [8. С. 298]. Средства передвижения по своей форме напоминают туловище животного, у которого голова находится впереди, а не наверху. Вторичная номинация образована на базе соотнесения предметов по расположению. 3. В сочетании со словами, обозначающими промежуток времени, новое слово имеет значение ‘начало какого-то промежутка времени’: арньа вуй [6. С. 16] ‘начало недели’; тылзэ вуй ‘начало месяца’: Газэт налмым тылзэ вуй гыч гына чотлыман [14. С. 1]. ‘Получение газеты считают только с начала месяца’. Основной мотивацией для метафорического переноса послужило значение 'начало'. 4. Сочетаясь со словами, обозначающими головной убор и женские украшения, слово вуй конкретизирует их семантику и выполняет определяющую функцию. Например: вуйшыркама [15. С. 41] 'заколка для волос в виде брошки' [8. С. 308], вуйимэ [15. С. 40] 'название головного украшения из серебряных монет у замужних женщин' [8. С. 304], вуй-шовыч [15. С. 41] 'головной платок' [8. С. 307]; вуй-шӱдыш 'род венка из кожи, надевался на голову' [15. С. 41]. Новые слова со значениями ‘головной убор’, ‘женские украшения и их части’ в печатных изданиях прошлых лет считались семантическими неологизмами [5. С. 37]. В настоящее время они относятся к этнографической лексике и зафиксированы в лексикографических источниках. 5. При употреблении с лексемой юмо ‘бог’ соматизм вуй служит названием языческого божества: вуй-юмо ‘ангел-хранитель’ [15. С. 311]. Вторичная номинация базируется на компоненте значения ‘верхняя, расположенная наверху (часть)’. До недавнего времени это слово относилось к пассивной лексике. Но в последнее время, в связи с оживлением марийской традиционной религии, оно постепенно переходит в разряд активной. 6. В сочетании со словом, обозначающим колос, соматическое слово вуй приобретает значение ‘соцветие злаков’: уржавуй [4. С. 51] ‘колос ржи’. Основой номинации выступает расположение. Примеры показывают, что в сочетании с другими словами, соматическая лексема вуй 'голова' приобретает новые значения и находится в разнонаправленных связях и отношениях с его первичной номинацией. В одних случаях при возникновении нового значения актуализируется семема «расположение», в других – «форма». Следующая лексико-семантическая группа новых слов образована с помощью соматизма йол 'нога (как часть тела)’ [9. С. 101]. План содержания соматической лексемы йол ‘нога’ включает следующие, наиболее необходимые для образования полисемантизма семы: 1) ‘форма в виде двух палок’; 2) ‘выполняющая механические движения (часть тела)’; 3) ‘расположенная внизу, справа или слева (конечность)’. В процессе развития переносных значений соматизм расширил свои семантические позиции. Рассмотрим эти явления на конкретных примерах. 1. Водное пространство, вдавшееся в сушу: вӱдйол [4. С. 51] ‘залив реки’: Вӱдйол раш койэш; вӱдын кок могырыштыжат шэм кожла. «Ясно выделяется залив реки; по обе стороны дремучий лес». При вторичной номинации определяющей основой стало сходство по форме: разветвление неодушевленного предмета на две части. 2. Узкая полоса света, исходящая от какого-нибудь светящегося предмета: кечэйол ‘луч солнца’ [15. С. 102]. Основой метафоризации послужило сходство предметов по форме и направлению. Понятие кечыйол ‘луч солнца (букв.: ножка солнца)’ [9. С. 325] является общеупотребительным словом марийского языка. Эта модель стала удачной, так как по аналогии с кечыйол в современном марийском языке появились и другие сочетания: прожектор йол 'лучи прожектора', мардеж йол 'порывы ветра' [9. С. 102]. Таким образом, семантические изменения, происходящие внутри слова, сыграли существенную роль в развитии лексической системы марийского языка. Следующий соматизм, послуживший для образования новых слов и новых значений, – шинча ‘глаз, глаза’ [13. С. 126]. План его содержания включает такие семы: 1) ‘две круглые формы’; 2) выполняющие жизненно важную функцию; 3) расположена справа и слева (на верхней или передней части лица). В сочетании с другими словами появились следующие лексико-семантические варианты: 1. Геогрфический термин вӱтшинча [4. С. 51] ‘родник, ключ’. В основе вторичной номинации лежит сходство формы – округленность. 2. Нарост на дереве: куэ-шинча [4. С. 33] ‘березовая губка, гриб трутник (растущий на березе)’. Для ассоциации послужила форма предмета и его расположение. По этой же модели образовано слово пареϡгешинча 'глазки картофеля' [13. С. 38], употребляемое в современном марийском языке. Основа вторичной номинации – форма и расположение. Соматическая лексема саϡга обозначает в марийском языке ‘лоб, верхняя часть лица’ [10. С. 149]. В свою первичную структуру она включает следующие семы: 1) ‘плоская поверхность’; 2) ‘расположенная наверху (часть)’; 3) передняя часть головы. В сочетании с другими компонентами соматизм саҥга образует такие вторичные номинации, как коϡгасаϡга [2. С. 171] ‘передняя часть печки’ [15. С. 74] и курыксаϡга 'верхняя часть склона горы, склон горы' [10. С. 162]: Коϡга саϡгаштет ош пашмакет кэчалеш, шинчадайат мом ончалеш, ой, когарга, шапэмэш. ‘На передней части печки твои белые чулки висят, чего смотрят ваши глаза, ох, пригорят, выцветут’ [2. С. 171]. При этом актуализируется такой компонент семантики, как ‘плоская поверхность, расположенная наверху’. Аналогично образовано слово курыксаϡга со значением 'верхняя часть склона горы, склон горы' [10. С. 162]. Интересный факт: практически все соматизмы марийского языка сочетаются с существительным курык 'гора': курыкйол (курык ‘гора’ + йол 'нога') 'подножие горы', курыкнер (курык ‘гора’ + нер 'нос') 'утес, отвесная скала', курыкоϡ (курык ‘гора’ + он 'грудь') 'скала', курыксаϡга (курык ‘гора’ + саϡга ‘лоб’) 'верхняя часть склона горы' [10, c. 162], курыквуй (курык ‘гора’+ вуй ‘голова’) ‘вершина горы’ [10. С. 160]. Таким образом, исходя из анализа соматизмов марийского языка, зафиксированных в трудах ученого В.М. Васильева, можно сделать следующие выводы. 1. При расширении значений соматизмов в марийском языке в основе мотивации лежат следующие принципы номинации: сходство по расположению, форме и направлению. 2. По количеству лексико-семантических вариантов в марийском языке на первом месте стоит соматическая лексема вуй 'голова'. За ней идут слова нер 'нос', кид 'рука', йол 'нога' и шинча 'глаз'. Лексема саϡга 'лоб' показывает менее развитый полисемантизм. 3. Благодаря словам, образованным с помощью соматизмов, в марийском языке развился ряд переносных значений слов, которые не только употребляется в современном языке, но и служат базой для создания новых слов. 4. Зафиксированные слова в трудах ученого относятся к разным отраслям наук. В этом отношении труды В.М. Васильева представляют особую ценность.
Литература 1. Васильев В.М. Йÿштерге: ойлымаш-влак. Тÿҥалтыш класслаште тунемше-влаклан. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1991. 40 с. 2. Васильев В.М. Марий калык муро (Марийские народные песни). Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1991. 304 с. 3. Васильев В.М. Марийская религиозная секта «Кугу сорта» (Большая свеча). Краснококшайск: Изд. Маробоно, 1928. 84 с. 4. Васильев В.М. Сложные слова и правописание их в марийском языке // Ученые записки сектора языка и письменности МарНИИ: Мар. гос. изд-во, 1953. Вып. 5. С. 44-68. 5. Васильев В.М. Функциональная семантика в марийском языке // Ученые записки МарНИИ. Т. 1. Вып. 1. Йошкар-Ола: Мар. гос. изд-во, 1948. С. 35-54. 6. Марла калэндарь 1908 ийлан / под ред. В. Васильева. Казань: Центральная типография. 54 с. 7. Мландын кызытсэ да тошто годсыжым ойлымаш / под ред. В. Васильева. М.: Изд. Центриздата, 1926. 108 с. 8. Словарь марийского языка. Т. I: А–З / сост. А.А. Абрамова, И.С. Галкин, И.Г. Иванов и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. из-во, 1990. 488 с. 9. Словарь марийского языка. Т. II: И–К (кабак – коса) / сост.: А.А. Абрамова, В.И. Вершинин, А.С. Ефремов и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1992. 464 с. 10. Словарь марийского языка. Т. III: (косараш – ляпкыме) / сост.: Л.И. Барцева, В.И. Вершинин, Л.П. Грузов и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 1994. 504 с. 11. Словарь марийского языка. Т. IV: М, Н, О, Ö (ма – öрчыктарымаш) / сост.: А.А. Абрамова, Л.И. Барцева, В.Н. Васильев и др.; гл. ред. И.С. Галкин. Йошкар-Ола: Мар. кн. из-во, 1998. 384 с. 12. Словарь марийского языка. Т. VII: Т / сост.: В.И. Вершинин, В.Н. Максимов, С.С. Сибатрова, Е.А. Черашова. Йошкар-Ола, МарНИИ, 2002. 432 с. 13. Словарь марийского языка. IX: Ш, Щ / сост.: А.А. Абрамова, Е.А. Черашова. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2004. 520 с. 14. Сперанский Г.Н. Аза ончымо нэргэн. Кусарэн Ўпымарий. М.: Изд. Центриздата, 1926. 27 с. 15. Ўпымарий-Васильев В.М. Марий мутэр. Тÿрлö вэрэ илышэ марийын мутшым таϡастарэн нэргэлыме кнага / Васильев-Ўпымарий. Моско: СССР калык-влак Рÿдö савыктыш, 1928 (1926). 348 с.
