Исследование проблем языкового пространства России сегодня особенно актуально как для практики, так и для теории. Мощная мировая научнотехническая и технологическая революции ХХ в., создание и активное развитие новых видов связи (Интернет, сотовая связь, кабельное телевидение и пр.), глобализация в социально-культурном пространстве явились причинами утраты самобытности русского языка, выразившейся в интенсивном заимствовании иностранных, в частности англоязычных, слов. Ученые выделяют тенденцию вестернизации (синонимичный термин – американизация) языкового пространства. Высокая частотность употребления иностранных слов наблюдается в деловом и научном общении. Ю.С. Степанов отмечает, что «русский язык может перестать быть… языком науки и останется языком бытовой речи» [7]. Глобализация, с одной стороны, и проявление тенденций национального сепаратизма в политике бывших союзных республик – с другой, обусловили процесс сокращения русскоязычного информационного пространства в странах ближнего и дальнего зарубежья. Демократизация российского общества и сопровождающая ее свобода слова, наряду с положительными чертами (живая, непринужденная речь, эфирный диалог и полилог и т.п.), привели к негативным процессам, в частности к снятию ограничений в манерах и способах выражать свои мысли, чувства, настроения. Характерным явлением современного русского языкового пространства стала его вульгаризация, проявляющаяся в употреблении не только жаргонов, но и грубой интонации. «Сухая» методика преподавания школьного курса русского языка, направленная на сдачу ЕГЭ, не воспитывает школьника как личность, не способствует формированию мотивации к изучению русского языка, воспитанию гордости за свой «великий и могучий» русский язык, русскую нацию, Россию и в конечном итоге выхолащивает душу подростка. Указанные факторы дают полное основание утверждать, что сегодня русская языковая культура переживает глубокий кризис, в языковом пространстве действуют противоречивые тенденции, что и обусловливает актуальность методологического исследования проблемы. Ученые, изучая состояние социума в языковом аспекте, предлагают различные философские основания для объяснения этих процессов. Ощущая ограниченность и недостаточный потенциал традиционной гносеологии, они чаще обращаются к когнитивным подходам, в рамках которых актуализируется проблематика понятий пространства и времени в социальном и культурном контекстах. Этот контекст и порождает потребность в формировании нового понятийного ряда: социальное пространство, культурное пространство, языковое пространство. В рамках традиционного подхода пространство – одна из основных форм существовании материи. Категория «пространство» вызывает неослабевающий интерес специалистов как естественных, так и гуманитарных наук. В настоящее время эта категория используется и во вненаучных типах знания. «Так, пространственные (а также временные) термины выступают в некоторых ситуациях как метафоры, обязанные интеллектуальной моде и предназначенные для придания теоретикоподобной формы суждениям о предметах, не попадающих в контекст традиционной теоретической рефлексии. В этой связи можно говорить, например, о «правовом пространстве», «пространстве рекламы» или «экономическом ускорении». Политическая и экономическая мифология, религиозная и моральная пропаганда, художественная литература – таковы сферы, в которых циркулируют подобные новации» [1. С. 6]. В научной литературе определение понятия «пространство» дается в неразрывной связи с понятием «время»: «Пространство и время – философские категории для обозначения во всеобщей форме таких эмпирически проявляющихся качеств, как протяженность и длительность» [2. С. 308]. Ученые вводят понятие пространственно-временных отношений. Пространство вне времени, как и время вне пространства, не существуют. Они неотделимы от материи, имеют объективный характер, количественные и качественные характеристики. Сложность и неоднозначность данных понятий обусловливают и наличие разных подходов ученых к их объяснению – от идеалистических до материалистических, с точки зрения естественнонаучного и гуманитарного знания. Нерешенными и требующими глубокого осмысления специалистами разных областей знания остаются вопросы соотношения безграничности и бесконечности, обратимости и необратимости и др. В конце ХХ – начале ХХI вв. актуализировались попытки обоснования таких аспектов пространства, как социальное, духовное, психологическое, историческое, культурное, языковое. В современном материализме общество рассматривается как вид социальной материи, имеющий свои особые характеристики. Прежде всего это социальное пространство и социальное время. Не имея самостоятельного статуса в философии, данные категории обнаруживают себя при рассмотрении проблем развития личности в контексте индивидуально-личностных отношений в социуме. Время и пространство бытия человека содержат многие тайные смыслы, которые и занимают ученых, пытающихся объяснить их взаимосвязь и взаимовлияние в современную, быстроменяющуюся, эпоху. Не последнюю роль здесь играют самоощущения человека, т.е. субъективные представления человека об объективном мире (воспринимаемое пространство). В зависимости от настроения, темпа жизни, образа жизни у человека могут возникать такие ощущения, как «искривление» социального пространства (его необъятность, безграничность или, наоборот, замкнутость, суженность), ускорение времени или, наоборот, его замедление. Все это в конечном итоге влияет на человеческую жизнь. Представления о социальном пространстве и времени выступают регулятором материальной и духовной деятельности человека. Если человек чувствует себя комфортно в окружающем мире, то он будет ощущать себя частью целого и его деятельность будет созидательной. В этой связи необходимо создавать условия для нормального развития социума в целом и индивида в частности, решать проблемы духовно-культурной безопасности нации. «Имея нравственно-духовный ориентир, люди оказываются защищенными от манипулятивных воздействий на сознание, от возникновения проблемы отчаяния и уныния» [5. С. 3]. В условиях взаимоотчуждения власти и народа, тотальной безответственности и бесконтрольности, беспомощности органов власти в вопросах защиты русского языкового пространства нужна массированная обработка общественного сознания в утверждении идеи детерминации русской языковой культуры в социальном пространстве России. Духовно-культурная безопасность индивида зависит от того, в каком социокультурном, в частности языковом, пространстве он находится. Языковое пространство – одна из разновидностей социального пространства, которая понимается как прочный, устойчивый ареал распространения того или иного языка, в первую очередь как родного и официально закреплённого на определенной территории, а также регионы двуязычия, где этот язык может использоваться в качестве второго государственного или официального. Языковое пространство демонстрирует особенности выражения различий общественного положения человека, его культурного и духовного развития, интеллекта, мировоззрения, отношения к себе и окружающим людям, к обществу и происходящим в нем событиям, а через них к самой социальной реальности посредством языка. Можно объективно судить о сознании человека, лучше понимать его сущность, если попытаться вникнуть в особенности представлений о языковом пространстве личности, общества, выявить тенденции и закономерности его развертывания в разные эпохи. Анализируя состояние русского языкового пространства советского и постсоветского периодов, можно обнаружить следующие тенденции. Прежде всего исследователи отмечают сокращение зоны активного использования русского языка в ближнем зарубежье. В качестве второго государственного языка он сохранился лишь в Казахстане, Киргизии, Белоруссии, части Молдавии. В других странах ближнего зарубежья русский язык не получил государственного статуса, и поэтому русское языковое пространство быстро сокращается. Кроме того, происходят вытеснение русского языка из зоны дальнего зарубежья и ограничение его использования в качестве одного из языков международного общения. Русский язык стал «мишенью информационно-психологической агрессии» [3]. Отечественные средства массовой информации навязывают культуру Запада, выдавая ее ценности за общечеловеческие. «Оруэлловский» новояз разрушает, обезличивает родной язык с его многовековыми традициями. В результате ученые отмечают перенасыщение языка иностранными словами, оборотами, искажение и разрушение законов грамматики и графики русского языка. «Оттесняется на периферию, делается маргинальным, «окраинным» языком язык Пушкина и Л. Толстого, Чехова и Шолохова, скудеет живая русская речь» [4. С. 29]. Заимствование иностранных слов зачастую не является следствием эволюции языка. Можно смело констатировать тот факт, что мощный приток и, как следствие, избыток иностранных слов в русском языке – это результат равнодушия, отсутствия любви к родному языку, неустойчивого сознания носителей языка.
Другой заметной чертой русского языкового пространства является резкое снижение речевой культуры, в значительной части обусловленное девербализацией культуры. По словам Н.Г. Комлева, русская речь «катастрофически отстает от высоких канонов российской словесности. Она становится все более примитивной, стилистически беспомощной и зачастую вульгарной» [6. С. 11]. Думается, что эти общие характеристики языкового пространства дают неполное представление о происходящих в нем процессах. Для более полного анализа и прогнозирования событий представляется возможным использовать метод моделирования. Можно предложить две модели измерения языковой культуры – индивидуально-личностную и социальную. Индивидуально-личностная модель языковой культуры – это особый способ моделирования языковой реальности (способный решать теоретические и практические задачи), который обеспечивает творческое освоение мира в целом, бытия конкретного человека, со всеми его особенностями, в частности этическое, эстетическое, научное, религиозное объяснение событий жизни. Данная модель синкретична и может быть построена с учетом социальных и экзистенциальных факторов развития языковой личности: это менталитет, ее «укорененность» в определенной культуре, этническая принадлежность, уровень усвоения его культурного наследия прошлого, этические, эстетические, религиозные или атеистические (идеалы свободомыслия) ценности, семейный и производственный круг общения, соотношение обыденного (повседневного) и официально принятого языка коммуникации, духовности как субъективного мира человека. Социальная модель языковой культуры может быть представлена в структуре, интегрирующей гуманитарные методы познания и важнейшие факторы социального бытия: общественные условия, общественные отношения, политические институты и др. Социум как феномен культуры в аспекте языковой целостности может успешно функционировать только при условии доминирования первичных элементов – духовности и духовных традиций, фиксированных в языке. Духовность – основа отношения человека к социуму в целом. Современное общество – мир техники, информации, конфликтов и войн – чаще предстает как бездуховный общественный мир. Однако каждое поколение создает свои системы ориентаций и ценностей, аккумулируя свой разнообразный социальный опыт. При этом в социальном опыте, в наиболее значимой области, фиксируется языковое знание, превышающее диапазон непосредственных предметных контактов отдельного человека. Это знание языковой культуры – многократно воспроизведенный опыт совместной жизни людей, ассимилированный в духовных образах, символах, значениях. Оно несет в себе огромную социально значимую языковую информацию, по глубине и массовости превосходящую возможности конкретного человека и его духовный потенциал. Духовные основания человеческой жизнедеятельности закладываются социумом через нравственные принципы, нравственные императивы и регулируются им через определение роли этических идеалов в жизни конкретного человека. Сконцентрированный в общественном сознании «человеческий дух» (Гегель) способен выстраивать стратегию всей жизни человека. Общество, реальная жизненная среда в процессе бытия создают множества разных социальных контактов, в которых раскрывается языковая культура, развертывается динамика социального пространства. Жизнедействуя, мир социальных отношений претерпевает изменения, которые, в свою очередь, вызывают ответные реакции со стороны людей, чьи интересы связаны с этими изменениями. По этим реакциям можно выявить побудительные мотивы человеческой деятельности по освоению языкового пространства и понять границы (своеобразные ограничители) трансформаций языковых выражений.
Социальность накладывает отпечаток на все языковые процессы, происходящие в обществе. Посредством социальных связей, норм, традиций, обычаев, привычек человеку прививается определенная духовность как некий общественный барьер языковой деятельности личности. Так, языковая распущенность, оскорбление человеческого достоинства бранным словом осуждаются обществом, что и зафиксировано в правовых актах. Предлагая данные модели измерения языковой культуры, авторы не претендуют на их универсальность, исчерпываемость и осознают, что они требуют дальнейшего глубокого осмысления.
Литература 1. Касавин И.Т. Пространство: бытийственная основа знания // Эпистемология и философия науки. 2008. Т. XVIII, № 4. С. 5-15. 2. Краткий философский словарь / А.П. Алексеев, Г.Г. Васильев и др.; под ред. А.П. Алексеева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК Велби, Проспект, 2007. С. 308-309. 3. Кушнир А.И. Русский язык и национальная безопасность // Национальная безопасность. 2008. 23 окт. Режим доступа: http: //www.psj.ru (дата обращения: 12.07.2010). 4. Липатов А.Т. Русский язык на лингвокарте мира в условиях глобализации // Социально-гуманитарные науки в XXI: из опыта исследовательских практик: материалы IV межрегиональной весенней молодежной научной школы. Йошкар-Ола: МарГТУ, 2008. С. 24-31. 5. Новотрясов Н.И. «Царский путь» – золотая середина философии православного сознания. Саранск: Морд. кн. изд-во, 2006. 160 с. 6. Русский язык и культура речи: учебник / под ред. В.Д. Черняк. М.: Высш. шк.; СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. 509 с. 7. Степанов Ю.С. Олбанцы, вперед! // НГ EXLIBRIS: приложение к «Независимой газете». 2008. № 3, 31 янв.
