Призыв является весомой альтернативой ведения дискуссий. Обычно мы ведем дискуссию, задавая и отвечая на вопросы, что наглядно иллюстрирует правило: «Кто задает вопросы, тот и доминирует!» Вопросы способствуют устранению дефицита информации, однако в критических ситуациях при постановке неверных, например, встречных вопросов давление на участников разговора возрастает. Насколько я знаю, обращение к данной теме происходит впервые, по крайней мере, в соответствующей литературе я не нашел никаких упоминаний об этом.

Находчивость это... с точки зрения процессов, происходящих внутри человека, - ваши профессиональные реакции на задаваемые вопросы,
конечно, если на фоне подскочившего давления и нападок оппонентов вы способны сделать большее, чем просто открыть рот, набрать воздух и потом снова его закрыть; если речь идет о внешних проявлениях, под находчивостью следует понимать поступки, вовремя сказанные реплики, невербальные и вербальные действия в ответна нападки, фразы-убийцы или несправедливые выпады в свой адрес. Причем сказанные так, что противник/оппонент и/или присутствующие захотели бы в подобной ситуации поступить так же; подсознательный или сознательный навык и ответная реакция, которая «просто прочно усвоена». Ими, как и грамматикой, можно овладеть. Ситуация, когда вы неспособны слова вымолвить, возникает, если вы не владеете профессиональными приемами, не используете подходящие в данной ситуации методы и инструменты, непрофессионально реагируете на словесные выпады, если вы неправильно оценили ситуацию или недооценили оппонента. Вот тогда вы и реагируете неадекватно: или слишком бурно, или вообще становитесь замкнутым, Поэтому для начала необходимо дать определение некоторым понятиям;

Предохранительные меры против софизмов и уловок,— “Разоблачение” софизмов и уловок”— “Обличение” в них.— Вопрос о позволительности “ответных софизмов”.— Мотивы, оправдывающие их.

1. Кто хорошо изучил уловки софистов и умеет сейчас же распознавать их, тот в значительной мере обезопасит себя от них. Как отвечать на каждую из них в том или другом случае — зависит от такта, находчивости и т. д. спорщика. “Прописать особое лекарство” против каждой из них и для всех обстоятельств вряд ли возможно. Можно сказать только одно: кто принимает в споре все те предупредительные, “профилактические”, так сказать, меры, какие мы указали в этой книге, тот в значительной мере охранит себя от всяких поползновений софиста. Главнейшие из них такие: а) спорить только о том” что хорошо знаешь. Помнить, словом, наставление щедринского ерша “карасю идеалисту”: “чтоб споры вести и мнения отстаивать, надо, по меньшей мере, с обстоятельствами дела наперед познакомиться”; б) не спорить без нужды с мошенником слова или с человеком. “хамоватым” в споре, а если надо спорить, то быть все время “начеку”; в) научиться “охватывать” спор, а не брести от довода к доводу; г) всячески сохранять спокойствие и полное самообладание в споре — правило” особенно рекомендуемое; д) тщательно и отчетливо выяснять тезис и все главные доводы — свои и Противника. Если при этом спорщик знает хорошо и умеет распознавать быстро хотя бы все те УЛОВКИ, которые указаны в этой книге, то софист редко может надеяться на успех своих.

Ложное обобщение.— Просеивание факторов.— Подтасовка фактов.— Подмена понятий.— “Бабий”, или “дамский” аргумент.— Навязанное следствие.— Многовопросие.

1. Софизмы непоследовательности или неправильного рассуждения, т. е. такие, в которых тезис “не вытекает” из доводов, встречаются тоже очень часто. В таких случаях иногда говорят: “отсюда (т. е. из довода) ничего еще не следует”; или “ваш довод ничего не доказывает” и т. п.— К сожалению, подробно анализировать такого рода софизмы на страницах этой книги неудобно. Для этого нужны некоторые предварительные знания из логики. Здесь возможно лишь провести из них некоторые, наиболее важные и легко понятные каждому.

Тождесловие,— “Довод слабее тезиса”,-— Обращенное доказательство,— Круг в доказательстве.

1. К софизмам произвольного довода относятся часто те мнимые доказательства, в которых или: а) в виде довода приводится для доказательства тезиса тот же тезис, только в других словах. Это будет софизм тождесловия (idem per idem). Или б) доказательство как бы “перевертывается вверх ногами”. Мысль достоверную или более вероятную делают тезисом, а мысль менее вероятную — доводом для доказательства этого тезиса, хотя правильнее было бы сделать как раз наоборот. Этот софизм можно назвать “.обращенным доказательством”.— Наконец, в) в одном и том же споре, в одной и той же системе доказательств сперва делают тезисом мысль А и стараются доказать ее с помощью мысли Б; потом, когда понадобится доказать мысль Б, доказывают ее с помощью мысли А. Получается круговая порука: А верно потому, что истинно Б; а Б — истинно потому, что верно А. Такой софизм называется “ложным кругом” или “кругом в доказательстве” или “заколдованным кругом”.— Иногда он бывает и в скрытой форме. А доказывается с помощью Б; но Б нельзя доказать иначе, как с помощью А.

Требовательность к доводам.— Скрытые доводы.— Произвольные названия.— Злостные клички и красивые названия.— Игра двумя синонимами.— Голословная оценка доводов противника.— Опровержение “в кредит”.

1. Бесспорно, самая распространенная ошибка и самый распространенный софизм — это “произвольные доводы”. Стоит внимательно просмотреть статьи любой газеты, речь любого оратора, прослушать спор любого лица — и мы почти неизменно натолкнемся в них на произвольные, вовсе не очевидные и не доказанные утверждения и отрицания, на которые люди опираются для поддержки своих мнений. Только в строго научных книгах из области точных наук редко проскальзывают подобного рода ошибки.

Признание или непризнание довода “произвольным” зависит, однако, на практике в значительной мере от степени нашей требовательности к нему. В одном случае мы требовательнее, в другом менее требовательны, и это вполне правильно* Требовательность к доводам должна на практике иметь степени. Иначе мы впадаем в ошибку “чрезмерного сомнения” или “чрезмерной точности”, которой соответствует и свой особый софизм.— Если начать исследовать достоверность всякого довода и при всех обстоятельствах с абсолютною точностью, то не был бы возможен обычный спор, невозможна была бы практическая деятельность. Оставалось бы повторять мудрость древних философов-скептиков, которые считали необходимым всюду прилагать мерку абсолютной достоверности и поэтому во всем сомневаться. Вот образец такого сомнения (в изображении Мольера):

Подмена доводов.— Умножение доводов,— Частичная ложь,— Нелепые доводы,— Субъективные доводы. Различия в них.— Их оценка.— Адвокатский довод.— “Свинская” форма его.

1. Софизмы доводов еще более многочисленны, чем намеренные отступления от тезиса.— О подмене доводов во время спора мы уже говорили. Все, что сказано о подмене тезиса, относится и к подмене доводов. К ней нередко прибегают, когда видят, что довод слаб или неудобен почему-нибудь.— Сравнительно редко встречается софизм умножение довода”, когда один и тот же довод повторяется в разных формах и словах и сходит за два или несколько различных доводов. Эта уловка особенно применяется в спорах при слушателях, в длинных речах и т. д. Иногда очень трудно разобраться, одна ли мысль перед нами, высказанная в разных формах, или несколько разных мыслей; надо напряжение внимания, а нередко и хорошее знание вопроса, о котором идет речь. Все это качества, редко присущие обычному слушателю — который и доводов-то не умеет выделять сознательно. Вот простейший пример умножения довода. Тезис: “Бог существует”. Доказательство: “В нашем духе существует непосредственная уверенность в Боге. Мы совершенно не можем избавиться от мысли о Боге. Мы не можем думать о мире, не можем мыслить о самих себе без того, чтобы невольно с этим не соединилась и мысль о Боге. Через все видимое и конечное наши мысли устремляются к высшему, невидимому, бесконечному, и их движение не успокаивается раньше, чем они достигают своей цели. Мы по необходимости должны думать о Боге. Сознание Бога есть столь же существенный элемент нашего духа, как миросознание и самосознание и т. д., и т. д. (Лютардт. Апология христианства, III чтение). Пусть читатель решит сам, сколько во всем этом отрывке высказано доводов.— Бэн цитирует в одной книге (Rhetoric etc.) замечание одного опытного автора: “На массу один аргумент, предложенный в пяти разных видах, действует точно так же, как пять новых”.

Диверсия”— Изменение тезиса.—- Расширение и сужение его.— Усиление и смягчение.— Внесение и исключение оговорок и условий.— Подразумевающиеся условия и оговорки.— Омонимы.— Синонимы.— Перевод спора на точку зрения выгоды или невыгоды,

1. Совершенно оставить во время спора в стороне прежнюю задачу спора, неудачный тезис или довод и перейти к другим — называется “сделать диверсию”. Диверсия делается различным образом. Наиболее грубый способ состоит в том, что спорщик прямо, “сразу” оставляет довод или тезис и хватается за другой. Это случается чрезвычайно часто. В митинговом споре, напр., рабочий доказывает смешную мысль, что не рабочие мешали “займу свободы”, а буржуазия. Он видит, однако, что “заврался” и что противник его побивает в споре, и он делает “диверсию” — к избитой фразе: “вообще войну затеяли капиталисты”. Противник не сумел использовать своего положения и поддался на уловку, стал сейчас же доказывать, что войну затеяли не капиталисты. Диверсия удалась. Часто диверсия состоит в “переходе на личную почву”. Напр., юный идеалист доказывает человеку “опыта”, что такой-то поступок малодушен и бесчестен. Тот сперва стал спорить “чин-чином”, но, видя, что дело его плохо, сделал диверсию: “Очень вы еще молоды и неопытны. Поживете, узнаете жизнь и сами со мною согласитесь”. Юноша стал доказывать, что молодость не при чем, что “он знает жизнь”. Диверсия удалась. Или другой случай. Спорят, прав ли министр, опубликовав такие-то документы. Один из спорщиков видит, что дело его плохо, и предпринимает диверсию: “вы как-то пристрастно относитесь к этому человеку. Вот недавно вы еще утверждали, что мера, принятая им в таком-то случае, вполне целесообразна. А оказалось, что как раз она привела к противоположным результатам”. Противник начинает доказывать, что мера оказалась благодетельной. Диверсия удалась.— Иногда для диверсии нарочно подыскивают и выдвигают какой-нибудь парадокс или же такое мнение, на которое противник заведомо не преминет “накинуться”. Это своего рода “приманка для диверсии”. Нередко диверсия производится очень тонко и незаметно, с постепенными переходами и т. д.

Сущность софизмов.— Отступление от тезиса и от задачи спора.— Подмена спора из-за тезиса спором из-за доказательства.— Перевод спора на противоречия в аргументации противника.— Противоречие между словами и поступками.— Неполное опровержение.— Подмена пункта разногласия.

1. К числу самых обычных и излюбленных уловок принадлежат так называемые софизмы (в широком смысле слова) или намеренные ошибки в доказательстве. Надо постоянно иметь в виду, что софизм и ошибка различаются не по существу, не логически, а только психологически; различаются только тем, что ошибка — не намеренна, софизм — намерен. Поэтому, сколько есть видов ошибок, столько видов и софизмов. Если я, напр., во время спора незаметно для себя отступил от тезиса — это будет ошибка. Если же, подметив, что такое отступление может быть для меня выгодно, я повторю его уже сознательно, намеренно, в надежде, что противник не заметит, это будет уже софизм.

Ставка на ложный стыд.— “Подмазывание” аргумента”— Внушение.— “Втирание” очков на мысли.— Двойная бухгалтерия.

1. Очень часто софист пользуется обычной для большинства человеческою слабостью “казаться лучше, чем есть на самом деле” или же “не уронить себя” в глазах противника или слушателей; чаще всего — “ложным стыдом”. Видя, напр.. что противник слабоват в науке, софист проводит недоказательный или даже ложный довод под таким соусом: “вам, конечно, известно, что наука теперь установила” и т. д. Или “давно уже установлено наукой”; или “общеизвестный факт”; или “неужели вы до сих пор не знаете о том, что” и т. д. Если противник побоится “уронить себя”, признавшись, что ему это неизвестно,— он в ловушке.

2. В спорах “для победы” очень употребительно другое видоизменение этой уловки, основанное на той же слабости. Всем известно, что вообще часто одно говорится, другое думается. Тайные желания, убеждения, цели — могут быть одни; слова — совсем другие. Но иной человек ни за что в этом не сознается и не дерзнет опровергать “слов”, чтобы “не показаться” недостаточно хорошим человеком. Еще Аристотель отмечает эту черту.