По сей день не утихают споры по поводу того, почему Гитлер не использовал химическое оружие во время Второй Мировой войны, даже тогда, когда Германия стояла на краю гибели и терять ему было уже нечего. И это при том, что именно в Германии к началу войны было накоплено достаточно и самих отравляющих веществ, и средств их доставки вполне достаточно имелось в войсках. Почему Сталин, для которого, по уверениям демократической прессы уничтожить несколько сот тысяч даже своих собственных солдат, ничего не составляло, не пустил в ход химическое оружие даже в отчаянные дни 41 года. Ведь, по меньшей мере у немцев все было готово к использованию ОВ, да и в СССР вроде как дефицита в ОВ не испытывали.
Достаточно вспомнить знаменитые немецкие шестиствольные минометы 15cm Nebelwerfer 41 (дальнобойность 6.4км., масса снаряда 35,48кг. из них 10кг.ОВ). Батальон таких минометов имел 18 установок и мог за 10 секунд выпустить 108 мин. До конца войны было выпущено 5679 установок.
Плюс в 1940 году поступило 9552 реактивных 320мм. установок Shweres Wurfgeraet 40 (Holz).
Плюс с 1942г. в войска поступили 1487 более крупнокалиберных пятиствольных минометов 21cm Nebelwerfer 42.
Плюс в 42-43 годах 4003 реактивные установки Shweres Wurfgeraet 41 (Stahl).
Плюс в 43 году поступило 380 шестиствольных химических минометов 30cm Nebelwerfer 42 калибра 300мм. с вдвое большей дальностью стрельбы .
А ведь имелись еще и химические снаряды для обычных пушек и гаубиц, химические авиабомбы и выливные приборы для самолетов.
Если обратиться к весьма авторитетному справочнику Миллер-Гиллебрандта "Сухопутная армия Германии 1933-1945", то мы выясним, что Вермахт к началу войны с Советским Союзом имел 4 полка химических минометов, 7 отдельных батальонов химических минометов, 5 дегазационных отрядов и 3 дорожно-дегазационных отряда (вооруженных реактивными метательными установками Shweres Wurfgeraet 40 (Holz)) и 4 штаба химических полков особого назначения. Все они находились в резерве Генерального Штаба Сухопутных Войск (OKH), причем к июню 41 группа армий "Север" получила в свой состав 1 полк и 2 батальона химических минометов, группа армий "Центр" 2 полка и 4 батальона, группа армий "Юг" 2 полка и 1 батальон.
В военных дневниках начальника Генерального штаба Сухопутных Войск Гальдера уже 5 июля 1940 года мы обнаруживаем запись о подготовке к химической войне. 25 сентября генерал-инспектор химических войск Окснер докладывает Гальдеру о дымовых шашках с адамситом, поступивших в Вермахт. Из этой же записи видно, что в Цоссене функционирует школа химических войск и существуют химические училища при каждой армии.
Из записи от 31 октября выясняется, что и Франция располагала химическим оружием (теперь оно было в распряжении Вермахта).
24 декабря Гальдер пишет в дневнике, что численность химических войск Вермахта увеличилась в десять раз по сравнению с довоенной численностью, что в войска поступают новые химические минометы, что парки химимущества подготовлены в Варшаве и Кракове .
Но.
Дальше в записях Гальдера за 41-42 годы мы видим, как его обхаживает генерал- инспектор химических войск Окснер, как он старается привлечь внимание начальника Генштаба к возможностям химического оружия, как предлагает пустить его в ход. Но только дважды мы находим у Гальдера запись о том, что это оружие немцами применялось. Это 12 мая 1942г. против партизан и 13 июня против красноармейцев, укрывшихся в аджимушкайских каменоломнях. И все!
Примечание. Впрочем, как выясняется из весьма компетентного в этом вопросе источника (сайт www.lexikon-der-wehrmacht.de/Waffen/minen.html) в аджимушкайские каменоломни под Керчью нагнетался вовсе не удушающий газ, а смесь угольного оксида и этилена, которая представляла собой не отравляющее вещество а газообразную взрывчатку. Взрывами этой смеси (давшей к тому же весьма ограниченные результаты), фактически являющейся предтечей боеприпасов объемного взрыва, в каменоломнях производились обвалы и уничтожались красноармейцы. Обвинение в применении отравляющих веществ, предьявленное Советским Союзом тогдашнему командующему 17-й немецкой армией в Крыму генерал-оберсту Янеке (Jaenecke) было снято советской же стороной и он в 1955 году был освобожден из плена.
Заметим, что Окснер обхаживает не Гитлера, а Гальдера, и что батальоны и полки химических минометов находились во вторых эшелонах групп армий, и там же находились и химические боеприпасы. Это свидетельствует о том, что вопрос применения или неприменения химического оружия был вопросом уровня командующего группы армий, ну максимум, начальника Генерального штаба.
Поэтому тезис о том, что это Гитлер побоялся дать команду на применение отравляющих веществ по причине возможного возмездия со стороны союзников или Красной Армии по меньшей мере нестоятелен. Ведь, если исходить из этого тезиса, то Гитлер должен бы был отказаться от массированных бомбардировок Англии (У англичан вместе с американцами тяжелых бомбардировщиков было в десятки раз больше), от применения танков ( у Красной Армии их было в 41-м году раза в четыре больше), от использования артиллерии, от уничтожения пленных, евреев, комиссаров. Ведь за все можно получить возмездие.
Но факт остается фактом - во Второй Мировой войне химическое оружие не применили ни немцы, ни Советский союз, ни союзники. Не нашло оно применения и в послевоенное время в различных многочисленных локальных войнах второй половины XX века. Попытки, конечно, были. Но все эти отдельные разрозненные случаи как раз и свидетельствуют о том, что результативность химических ударов или вовсе всякий раз была равна нулю, или чрезвычайно низка, настолько низка, что соблазна использовать его снова и снова уже не возникала ни у кого в данном конфликте.
Попробуем разобраться в истинных причинах столь прохладного отношения к химическому оружию генералов как Вермахта, так и генералов РККА, армии Ее величества, армии США, да и всех прочих генералов.
Первой и самой существенной причиной отказа войск всех стран от использования химического оружия является его абсолютная зависимость от метеоусловий (проще говоря - погоды), причем такой зависимости, которой не знало и не знает ни одно другое оружие. Разберем этот вопрос поподробнее.
ОВ зависят прежде всего от характера перемещения воздушных масс. Здесь мы выделяем две составляющие - горизонтальную и вертикальную.
Горизонтальное перемещение воздуха, а проще говоря - ветер характеризуется направлением и скоростью.
Слишком сильный ветер быстро рассеивает ОВ, снижает его концентрацию до безопасных величин и преждевременно уносит из района целей.
Слишком слабый ветер приводит к застаиванию облака ОВ на одном месте, не дает возможности охватить нужные площади, а если ОВ, к тому же нестойкое, то и к потере им своих поражающих свойств.
Следовательно, командующий, решивший опереться на химоружие в бою, будет вынужден ждать, когда ветер будет иметь нужную скорость. А ведь противник ждать не будет.
Но это еще полбеды. Настоящая беда в том, что никак невозможно спрогнозировать направление ветра в нужный момент, предсказать его поведение. Мало того, что ветер может в считанные минуты резко менять свое направление в очень широких пределах вплоть до противоположного, так ведь еще и на сравнительно небольших участках местности (несколько сотен кв.метров) он может иметь одновременно различные направления. При этом рельеф местности, различные здания и сооружения также значительно влияют на направление ветра. С этим мы постоянно сталкиваемся даже в городе, когда в ветренный день ветер бьет, то в лицо, за углом бьет нам в бок, а на противоположной стороне улицы в спину. Это все очень хорошо ощущают яхтсмены, чье искусство вождения судов зиждется имено на умении вовремя заметить изменение направления и силы ветра, и верно среагировать на него. Добавим, что на различных высотах направление ветра в одном и том же месте может быть самым различным, т.е., скажем, на вершине холма ветер дует в одном направлении, а у его подошвы совсем в другом.
Когда в метеосводках сообщают, например, "...ветер северо-западный 3-5 метров в секунду...", то это лишь означает общую тенденцию движения воздушных масс в пределах очень обширных областей (сотни кв. километров)..
Все это означает, что выпустив несколько сот тонн газа из баллонов или обстреляв участок территории химическими снарядами, никто не сможет определенно сказать в какую сторону и с какой скоростью будет перемещаться облако ОВ и кого оно накроет. А ведь командующему необходимо точно знать - где, когда и и какие потери могут быть причинены противнику. Не будет никакого толку от того, что будет вытравлен у противника целый полк или даже дивизия там, где наши войска не могут по каким либо причинам наступать или вообще воспользоваться результатами химического удара. Никакой командующий не согласиться приспосабливать свои планы к тому, где и когда даст эффект газовое облако. Ведь не могут десятки тысяч солдат, сотни танков и тысячи орудий бегать вдоль и поперек фронта за облаком ОВ, а то и убегать от него, своего собственного.
Но это мы рассмотрели только горизонтальную составляющую перемещения воздушных масс ( и ОВ соответственно). Есть ведь еще и вертикальная составляющая. Воздух, подлец, ведь не только бегает взад-вперед, он норовит еще и летать вверх-вниз.
Различают три типа вертикального перемещения воздуха - конвекция, инверсия и изотермия.
Конвекция - земля теплее воздуха. Воздух, нагреваясь у земли, поднимается вверх. Для ОВ это очень плохо, т.к. облако ОВ быстро улетает вверх и чем разница в температурах больше, тем быстрее. А ведь рост человека всего 1.5-1.8 метра.
Изотермия - воздух и земля имеют одинаковую температуру. Вертикального перемещения практически нет. Это наилучший режим для ОВ. Хоть по вертикали поведение ОВ становится предсказуемым.
Инверсия - земля холоднее воздуха. Приземный слой воздуха остывает и становясь тяжелым, прижимается к земле. Для ОВ это обычно хорошо, т.к. облако ОВ остается у земли. Но и плохо, т.к. тяжелый воздух течет вниз, оставляя возвышенные места свободными. Это каждый из нас мог наблюдать ранним утром, когда туман стелется по земле и над водой. Это как раз воздух у земли остыл настолько, что конденсируется в туман. А ведь и ОВ тоже конденсируется. Конечно, если солдаты противника в окопах и блиндажах, то как раз они больше всего подвержены действию ОВ. Но достаточно переместиться на возвышенность, как ОВ уже бессильно против этих солдат.
Заметим, что состояние воздуха сильно зависит и от времени года и от времени суток и даже от того, светит ли солнце (нагревает ли землю), или оно закрыто облаками это состояние может весьма быстро меняться от конвекции до инверсии..
Одних только этих двух факторов уже достаточно для ироничного отношения полевых командиров к химической войне, а ведь на химоружие влияют еще и температура воздуха (низкие температуры резко снижают испаряемость ОВ, а условиях российской зимы его применять и вовсе невозможно), и осадки (дождь, снег, туман), которые просто напросто смывают из воздуха пары ОВ.
В наибольшей степени метеофакторы влияют на нестойкие ОВ, действие которых продолжается считанные минуты или часы. Применение же стойких ОВ (срок действия от нескольких суток до нескольких месяцев и даже лет) на поле боя вряд ли целесообразно, т.к. эти ОВ в одинаковой степени влияют как на солдат противника, так и на своих, которым так или иначе придется двигаться по этой же самой местности.
Применение любого оружия не есть самоцель боя. Оружие всего лишь средство воздействия на противника с целью достижения победы (успеха). Успех же в бою достигается очень точно согласованными по месту и времени действиями частей и соединений (этот тезис не мой, а слегка перефразированный из Боевого Устава СА), применяющими различные наиболее подходящие виды оружия и боеприпасов. При этом вовсе не преследуется цель уничтожить как можно больше солдат противника, а преследуется цель принудить его действовать так, как этого хочет противная сторона (оставить данную местность, прекратить сопротивление, отказаться от войны и т.п.).
Химическое оружие невозможно использовать в то время и в том месте, какие нужны командующему для достижения успеха в бою, т.е. из боевого инструмента оно превращается в самоцель.Т.е. оно требует, чтобы командующий приспосабливался к химическому оружию, а не наоборот (что требуется от любого оружия). Образно говоря, шпага должна служить Д'Артаньяну, а не он должен быть приложением к шпаге.
Коротко взглянем на химическое оружие с других сторон.
Собственно, это не оружие, а лишь отравляющие вещества. Чтобы их использовать требуются все те же авиабомбы, снаряды, выливные приборы, аэрозольные генераторы, шашки и т.п., а к ним самолеты, артиллерийские орудия, солдаты. Т.е. обычное оружие и боеприпасы ( в хим снаряжении). Выделяя для применения ОВ значительные огневые средства, командующий вынужден резко ограничивать огневые удары обычными снарядами. бомбами, ракетами, т.е. значительно снижать обычную огневую мощь своего соединения. И это при том, что ОВ возможно будет применть лишь тогда, когда создадутся благоприятные метеоусловия. А ведь эти условия могут не появиться в требуемый отрезок времени вовсе.
Чиатель может возразить, что метеоусловия влияют и на авиацию и на артиллерию и на танки. Да, влияют, но не не в такой степени, как на ОВ. Приходится командующим откладывать начало наступления из-за плохой погоды и невозможности использовать авиацию, но такие задержки не превышают нескольких часов, ну или суток. Да и возможно планировать войсковые операции с учетом времени года, общей метеообстановки, обычно складывающейся в данной местности. Но химическое оружие зависит от метеоусловий абсолютно, причем от таких, которые прогонзировать практически невозможно.
А то, что для применения ОВ требуется очень много огневых средств, сомневаться не приходится. Ведь необходимо в кратчайшие сроки выплеснуть на противника сотни и тысячи тонн ОВ.
Согласится ли командующий столь значительно ослабить свою огневую мощь, ради проблематичной возможности отравить несколько тысяч солдат противника. Ведь вышестоящие начальники, правительство от него требуют нанести удар по противнику в точно определенном месте в точно назначенное время, чего химики гарантировать никак не могут.
Это первый момент.
Второй - изготовление ОВ и снаряжение ими боеприпасов. В отличие от любого другого военного производства, изготовление ОВ и снаряжение боеприпасов очень дорогостоящее и еще больше вредное и опасное. Крайне трудно добиться полной герметичности химических боеприпасов и никакими предохранительными устройствами, как это легко возможно для любых других боеприпасов, невозможно сделать их достаточно безопасными в обращении и хранении. Если, скажем, обычный снаряженный артиллерийский снаряд хранить, перевозить без взрывателя, то он не опаснее железной болванки и в случае, если он треснул, проржавел, то его легко изъять и на полигоне взорвать, т.е. утилизировать. С химическим снарядом все это невозможно. Заполненный ОВ, он уже смертельно опасен и будет таковым, пока не будет утилизирован, что также является очень большой проблемой. Значит, химические боеприпасы опасны для своих не меньше, чем для противника и часто, еще не начав убивать вражеских солдат, он уже убивает своих граждан.
Третий момент.
Ежесуточно на фронт из тыла доставляются тысячи тонн различных материальных средств от сухарей до ракет. Все это немедленно расходуется и сколько-нибудь больших запасов всех этих патронов, снарядов. бомб, ракет, гранат,... в войсках обычно не накапливается. Химические же боеприпасы вынуждены будут ждать многих благоприятных обстоятельств для своего применения. А значит, войска вынуждены будут держать обширные склады химических боеприпасов, крайне опасных в обращении, без конца перевозить их с места на место (современная война характерна большой подвижностью войск), выделять для их охраны значительные подразделения, создавать особые условия для сохранности. Таскать за собой все эти тысячи тонн крайне опасного груза с туманной перспективой добиться с помощью химбоеприпасов довольно ограниченного тактического успеха (оперативного успеха применение химоружия ни разу не дало даже в Первой Мировой войне) вряд ли это понравится любому командующему.
Четвертый момент.
Как я уже упомянул выше, целью применения любого оружия является не уничтожение как можно больше солдат противника, а приведение его в такое состояние. когда он не может сопротивляться, т.е. оружие есть средство подчинения противника своей воле. А это часто достигается отнюдь не столько убийством, сколько уничтожением, выведением из строя материальных средств (танков, самолетов, орудий, ракет и т.п.) и сооружений (мостов, дорог, предприятий, жилищ, укрытий и т.п.). Когда часть или подразделение противника лишилось своих танков, пушек, пулеметов, гранат и невозможно все это доставить, то неизбежно эта часть или отступает, или сдается, что и является целью боя. И в то же время, даже оставшийся живым единственный пулеметчик с достаточным запасом патронов способен долго удерживать значительное пространство. Отравляющие же вещества неспособны уничтожить не то, что танк, но даже мотоцикл. Если обычный снаряд универсален и способен подбить танк, уничтожить пулеметную точку, разрушить дом, убить одного или нескольких солдат, то химический может только последнее, т.е. химический боеприпас не универсален. Отсюда простой вывод - любой командир предпочтет иметь десяток обычных снарядов, чем сотню химических.
Приходится признать, что в этом плане химическое оружие и не оружие вовсе.
Пятый момент.
Вся история развития средств вооруженной борьбы представляет собой техническое противоборстов средств нападения и средств защиты. Против меча родился щит, против копья рыцарские доспехи, против пушки броня, против пули окоп, ну и т.д. Причем в ответ на более совершенные средства защиты появлялись более совершенные средства нападения, в ответ на которые защита усовершенствовалась, и эта борьба попеременно приносила успех то одной, то другой стороне, причем не абсолютный и практически против ни одного средства нападения нет достаточно надежной защиты. Против любого, кроме.... химического оружия.
Против ОВ средства защиты родились едва ли не мгновенно и в короткое время стали практически абсолютными. Уже в первые химические атаки солдаты сразу нашли действенные средства противодействия. Известно, что обороняющиеся нередко разводили костры на брустверах окопов и облака хлора просто переносило через окопы (даром, что солдаты не знали ни физики, ни метеорологии). Глаза солдаты быстро научились защищать автомобильными очками, а дыхание носовыми платками, на которые они предварительно (простите за столь натуралистические подробности) просто мочились.
В считанные недели на фронты стали поступать сначала простейшие ватно-марлевые противогазы, к которым прилагалась бутылочка с раствором дегазирующего вещества, а вскоре и резиновые газовые маски с угольными фильтрами.
Попытки создать газы, проникающие сквозь угольный фильтр ни к чему не привели, т.к. моментально появились так называемые изолирующие противогазы в которых человек просто напросто полностью выключен из окружающей атмосферы.
Никакое отравляющее вещество неспособно проникнуть сквозь резину, да что там резину, обыкновеннейший полиэтиленовый мешок подходящего размера, надетый на себя, полностью исключает контакт кожно-нарывного ОВ с кожей.
Скажу больше, даже достаточно прочный большой лист обычной бумаги, пропитанный любым маслом, уже надежная защита тела от ОВ, а армии очень быстро получили как резиновые плащи, так и комбинезоны.
Одновременно появились и средства защиты для лошадей, которых тогда на фронте было немногим меньше, чем людей, и даже для собак.
Так что в плане возможности защиты от ОВ химическое оружие вовсе и не оружие, а так, страшилка для пугливых.
Хорошо, скажет кто-то, но солдат в средствах противохимической защиты не боец, а так, пол-бойца. Согласен. Скажу точнее - противогаз снижает боеспособность в полтора-два раза, защитный плащ-комбинезон раза в четыре. Но фишка то в том, что в средствах защиты будут вынуждены действовать солдаты обеих сторон. Значит, шансы снова уравниваются. Да и то сказать, что труднее - сидеть в средствах защиты в окопе или бежать по полю.
А теперь, уважаемый читатель, поставь себя на место командующего фронтом или армией, с которого жестко спрашивают за успех сражения в конкретном месте и в конкретные сроки, и спроси себя - а мне нужно, это химоружие? И я не уверен, что ты скажешь однозначно -да. Слишком много факторов против этого оружия и совсем немного за.
Но ведь химическое оружие широко применялось в Первую Мировую войну и результаты были ошеломляющие! - воскликнет читатель - вон Кихтенко какие цифры приводит!
Не будем спорить о цифрах, хотя и здесь далеко не все пораженные ОВ погибли. А вот о результатах поспорить можно. А результаты таковы, что ни одна химическая атака не принесла оперативного успеха, да и успехи тактические были довольно скромные. Химоружие только добавило цифры в общее число потерь этой войны, но не приносило и не могло принести боевого успеха. Да и на одну удачную атаку приходилось десятки, а то и больше неудачных. Да и было их не так уж и много. Собственно, Кухтенко описал едва ли не все газовые атаки, принесшие хоть какой-то результат.
Командование и германских войск, и войск союзников очень быстро разочаровалось в боевых качествах химического оружия и продолжало его применять только потому, что не находило иных способов вывести войну из позиционного тупика и судорожно хваталось хоть за что-то, что хоть призрачно обещало успех.
Здесь стоит рассмотреть и особенности Первой Мировой войны, побудившие к появлению химического оружия.
Прежде всего это то, что к этому времени фронты опоясали линии окопов и войска находились в неподвижности месяцами и годами.
Во-вторых, в окопах находилось очень много солдат и боевые порядки были чрезвычайно плотными, т.к. обычные атаки отбивались, в основном, ружейно-пулеметным огонем. Т.е. на очень небольших пространствах скапливались большие массы людей.
В-третьих, в условиях, когда все равно не было средств взломать оборону противника, можно было выжидать неделями и месяцами в ожидании благоприятных условий погоды. Ну действительно, не все ли равно, просто сидеть в окопах или сидеть в окопах в ожидании подходящего ветра.
В-четвертых, все успешные атаки были осуществлены на совершенно не знающего о новом виде оружия, абсолютно неподготовленного и не имеющего средств защиты противника. Пока ОВ было новинкой, оно могло давать успех. Но очень быстро золотой век химического оружия закончился.
Да, химического оружия боялись и боялись очень. Боятся и сегодня. Не случайно, едва ли не первый предмет, который вручают новобранцу в армии это противогаз, и едва ли не первое чему его учат, так это быстро надевать противогаз. Но боятся все, а применять химоружие не хочет никто. Все случаи его применения во время Второй Мировой войны и после нее носят либо пробный, испытательный характер, либо против мирного населения, не имеющего средств защиты и не имеющего знаний. Так ведь и то, все это разовые случаи, после которых, начальники их применившие быстро приходили к выводу о нецелесообразности его применения.
Очевидно, отношение к химическому оружию носит иррациональный характер. Это точно также, как кавалерия. Первые сомнения по поводу необходимости кавалерии высказал еще К.Маль, рассматривая гражданскую войну в США 1861-65гг., Первая Мировая война фактически похоронила кавалерию как род войск, но просуществовала кавалерия в нашей армии вплоть до 1955 года.
Если читатель не согласен со мной, то прежде чем садиться за клавиатуру и писать мне гневную отповедь, пусть сначала ответит самому себе хотя бы на два вопроса -
1) Почему танки, первое применение которых оказалось вообще неудачным, сегодня занимают ведущее место в армиях всех стран.
2) Почему мины, которые вообще никогда не обещали грандиозных успехов и всегда оставались в тени, и на задворках военной славы, так прочно прописались в арсеналах всех армий, в то время как химическое оружие, столь многообещающее, так и не нашло себе места на поле боя.
Не претендуя на всеохватывающее и полное исследование проблемы химического оружия я попытался ответить на этот вопрос, рассматривая его не точки зрения ученого, скрупулезно подсчитывающего на полигоне сдохших от разрыва химснаряда овец, а точки зрения практического полевого командира уровня командующего армией.
P.S. Автор настоящих строк офицер инженерных войск и ряд лет занимал должности начальника инженерной службы полка и дивизии. Я хоть и не химик, но согласно Части IV Наставления по обеспечению боевых действий Сухопутных Войск в мои обязанности входили и задачи организации ликвидаций последствий применения противником оружия массового поражения против моего полка, дивизии.
Любая организация последствий начинается с прогнозирования вероятных действий противника и расчетов того вреда, которые он может причинить.
Естественно, что для этого требовалось иметь знания в области как ядерного, так и химического, бактериологического оружия, да и работать по этим вопросам приходилось в тесном контакте с начальником химической службы части (соединения).
Семидесятые-восьмидесятые годы в армии вообще были характерны тем, что во время любых учений от полковых командно-штабных до крупномасштабных полевых в масштабе армии, фронта отрабатывались самым тщательным образом действия в условиях применения противником ракетно-ядерного и химического оружия. Настолько тщательно, что многие генералы вскипали и говорили, что скоро разучатся управлять войсками, поскольку все сводится к рисованию на картах зон заражения и лавированию между ними.
А командующий Центральной Группой Войск генерал-полковник Язов (тот самый) однажды глядя на карту, задумчиво сказал, намекая на то, что вся карта измазана в желтый цвет зон химического заражения и изрисована "яйцами" зон радиоактивного заражения (то ли на что иное) :"Похоже, вся эта страна больна малярией".
Вот эти-то многочисленные учения и расчеты уже тогда отчетливо показали автору, что химическое оружие, как оружие поля боя совершенно неэффективно, а против войск, обученных и снабженных средствами защиты вообще бессильно.
Впрочем, и ядерное оружие в поле, это огромный БУМ-БАХ-ТРА-БА-БАХ и ничего более. Это вроде того, что убивать шустрого таракана на асфальте даже не лопатой, а давить его (одного) огромным дорожным катком. Убить то можно, и даже двух, но насколько это целесообразно?
Все эти мысли приходили в голову не одному лишь автору, а всем военачальникам, тем более, что все наши расчеты постоянно ложились им на столы. Думаю, что и на той стороне происходило то же самое. Ни та, ни другая сторона сами применять свое химическое оружие не собирались, т.к. оно при всей сложности его применения, его очень высокой стоимости, нужных результатов не могло дать в принципе, а вот помешать организовать сражение, наиболее целесообразно распорядиться огневыми средствами очень даже могло.
Но и те и другие генералы были вынуждены считаться с политиками, учеными энтузиастами химического оружия, всегда отирающихся в коридорах власти, военно-химическим лобби в парламентах. Вот и разыгрывали на картах сражения с использованием ОВ, заставляли несчастных солдат пялить на себя эти гнусные противогазы и жуткие химплащи (солдат он ведь всегда вроде лошади на свадьбе - кому праздник, кому пьянка, а лошадь в мыле). А хорошо известные любому старшему офицеру или генералу выводы о химоружии, сделанные еще по горячим следам в 1918-20гг. старались "забыть" дабы не раздражать "общественное мнение".
