Сегодня общество поглотила волна манипуляций, начиная с манипулирования общественным сознанием и заканчивая манипуляциями в межличностном взаимодействии. Манипуляции стали важнейшим элементом современных социально-культурных отношений. Более того, в психологии существует ряд отраслей, успешно продвигающих и пропагандирующих манипулятивные приемы, причем потребность в них сегодня чрезвычайно велика (психология рекламы, политическая психология, психология менеджмента, психология управления и ряд других). Специалист в области человеческих взаимоотношений Э. Шостром пишет о манипуляциях как об универсальном, общечеловеческом феномене, как о «чуме» современности [7]. Манипуляция (manipulus – горсть, manus – рука) в большинстве справочников определена как: 1) обращение с объектами со специальным намерением, особенной целью, как ручное управление, как движения, производимые руками, ручные действия; 2) как махинация, обман, жульничество, мошенничество [5]. В психологическом словаре вводится третья важнейшая характеристика данного понятия: это коммуникативное воздействие, которое ведет к актуализации у объекта воздействия определенных мотивационных состояний (а вместе с тем и чувств, аттитюдов, стереотипов), побуждающих его к поведению, желательному для субъекта воздействия; при этом предполагается, что оно обязательно должно быть выгодным для объекта воздействия [1. С. 274]. А.Б. Мещеряков, подчеркивая социальный характер данного явления, пишет, что сегодня манипуляцию следует «определить не просто как оказываемое скрытое воздействие, а шире: как социальное поведение, которое формируется окружающей средой, обществом, принятыми нормами и ценностями» [1. С. 274]. Человек действительно не рождается с умением манипулировать, эту способность он приобретает, вырабатывает в процессе жизнедеятельности, обучаясь ей как искусству, чтобы избегать различных неприятностей и добиваться желаемого. Как пишет Э. Шостром «средства обучения и воспитания сегодня как никогда стоят на службе манипуляции» и воспитывают манипуляторов». «Манипулятор» в первоначальном значении – цирковой артист, фокусник, который хорошо действует с предметами при помощи рук [5. С. 333]. Э. Шостром называет манипулятором человека, который относится к себе и другим лицам как к объектам, «вещам», которые можно использовать и контролировать [7]. «Манипулятор – это многогранная [7], многоликая личность, разные стороны (лики) которой находятся в постоянном противоречии и динамике: это агрессивный и инфантильный, самовлюбленный и депрессивный, демонстративный и непризнанный, и т.п. Словом, манипулятор – это личность, которая никогда не бывает аутентичной, это, скорее, жертва, в которой странным образом сливаются ее многочисленные роли. И хотя Э. Шостром не выделяет данный тип манипулятора (более детально роль «жертвы» описана в исследованиях Э. Берна и С. Карпмана), она представляет для современной психологии особый интерес. Во-первых, потому что, до сих пор непонятным остается вопрос, как пораженческая психология «жертвы», сковывающая, подавляющая личностное развитие, а порой и разрушающая индивида, может успешно сочетаться с особой изобретательностью, гибкостью, искусностью, манипулятивностью, доведенной до совершенства. Во-вторых, остается открытой проблема рентных (от нем. rente – пенсия, регулярный доход с капитала, имущества и т.п., не требующий предпринимательской деятельности) [2. С. 665] и кверулянтских (от лат. querulus – постоянно жалующийся) [2. С. 356] установок, которые лежат в основе поведения «жертвы». В-третьих, до конца непонятна динамика игровых и социальных ролей «жертвы». На основании многолетней работы над поставленной проблемой, изучения научного наследия коллег, собственной психологической практики мы можем предположить, что установка на поведение «жертвы» является формой социальной установки, в основе которой лежат рентная и кверулянтская направленность, инфантилизм, иждивенчество, паразитизм, стремление к манипулированию окружением, что, в свою очередь, способствует деформации личности и смещению нравственных критериев в ее сознании. Все многообразие ролей «жертвы» можно условно разделить на две большие группы: социальные и игровые роли, которые, в свою очередь, могут перейти в позицию либо статус и закрепиться в модели поведения индивида. Игровая роль «жертвы» – единица анализа свободных, но ситуативных отношений, обладает целым комплексом необходимых ей качеств, среди которых одним их центральных является умение манипулировать. Например, пустив «хрустальную слезу» можно с легкостью добиться моральной либо материальной помощи от окружающих. К таким игровым ролям можно отнести «Инфантильную жертву», «Депрессивную», «Агрессивную» и ряд других, названия которых говорят сами за себя и подробно описаны в книгах автора данной статьи (см. подробнее [4, 6]). Позиция «жертвы» является более прочным образованием и формируется в результате положительного подкрепления. Если «хрустальная слеза» оказала нужный эффект на другую сторону взаимодействия, жертва-манипулятор будет прибегать к излюбленному манипулятивному трюку еще и еще, каждый раз совершенствуясь в своем искусстве. Социальная роль «жертвы» так же как и игровая, предполагает ситуативность, при этом она заостряет характерные черты людей, отличные от игровой роли «жертвы» (это, как правило, группа аутсайдеров). Например, «Козел отпущения», «Гадкий утенок», «Белая ворона» и др. – это все типичные представители социальных ролей «жертвы» (см. подробнее [4]), на первый взгляд не являющиеся манипуляторами, однако, закрепившись в модели поведения и перейдя в статус, они также начинают получать удовольствие от своего тягостного положения «жертвы» и приобретают манипулятивные способности.
Для чего же нужны манипуляции, какую роль они выполняют, зачем возникает необходимость в овладении этим величайшим искусством? Иными словами, какие функции выполняют манипуляции в поведении «жертвы»? В научной литературе функциональный аспект манипуляций исследователи не обходят стороной. Так, А.В. Кузин (2009) выделяет девять важнейших функций манипуляции: 1) научение; 2) снятие напряженности; 3) формирование мировоззрения; 4) создание среды; 5) стимуляция к деятельности; 6) прогнозирование; 7) навязывание психологических комплексов; 8) самовоспроизводство; 9) скрытие реальности [3]. Перечисленные функции, безусловно, выполняют определенную роль в поведении большинства манипуляторов, однако не понятно, какое отношение они имеют к поведению «жертвы». Поэтому внесем некоторые пояснения, поправки и расширим представления о функциональном аспекте манипуляций в поведении индивидов с установкой «жертвы». Первой является функция «научения» как функция формирования определенных поведенческих конструктов (сценариев). Особую важность данная функция приобретает в случае отсутствия у субъекта четкого понимания необходимых поведенческих реакций в нетипичной ситуации, требующей определенных действий. Иными словами, в таких ситуациях актуализируется тенденция присваивать установки, убеждения других людей без критики и попыток их изменить, т.е. интроекты. Так формируется поведение «жертвы». Например, дети достаточно быстро научаются конструкту «жертвы» у своих родителей, так как подобные интроекты впитываются незрелой личностью без должного обдумывания и осмысления. Определенной «научающей» функцией обладают и ситуации повседневной жизни как некая само собой разумеющаяся реальность, имеющая целостный, упорядоченный, доступный, и прагматичный характер. Прагматичный характер повседневности может сыграть решающую роль в научении поведению «жертвы», так как главным остается выгода. Второй функцией является функция иллюзорной солидарности в поступках. Именно иллюзорной солидарности, которая якобы помогает устранить конфликтность и напряженность в микроокружении. На самом деле зачастую это сводится к интриганству, сплетням, клевете, заискиванию и т.д. Подобного рода поведение характерно для «Демонстративных жертв», главная черта которых – болезненная склонность к вымыслу, преувеличение своих страданий и всевозможная их демонстрация [4, 6]. Следующей функцией является функция «выработки представлений» [3], или необходимость соотнесения мнений объекта манипуляции невидимому замыслу субъекта. Такая функция помогает соотнести представления объекта с представлениями или мировоззрением целой социальной системы. Например, сформировавшимся мировоззрением большинства может быть представление о том, что «жертву» всегда нужно жалеть, это традиционно пострадавший член общества, которому жизненно необходима поддержка и забота микрои макроокружения. Безусловно, данное утверждение едва ли можно оспорить. Сострадание, милосердие – основные характеристики, заложенные в менталитете русского народа. «Формирование определенной среды» – еще одна функция манипуляции. Силами манипуляции возможно создать определенную психологическую среду, в которой будут разыгрываться важнейшие для манипулятора-«жертвы» процессы: от создания доверительных отношений до открытой конфронтации. Типичным примером может являться поведение «Инфантильной жертвы», требующей сочувствия и заботы, вызывающей доверие и стремление помочь. Но, когда окружение уже не в состоянии помогать, «Инфантильная жертва» превращается в «Аг рессивную», она может разыграть совершенно другой «спектакль» (формировать другую среду): рассорить близких, спровоцировать конфликт, закатить грандиозный скандал и т.п. с целью добиться необходимого. И так каждый тип «жертвы» может создавать соответствующую, выгодную для себя среду. Одной из важнейших функций манипуляции является функция «стимуляции к деятельности», или управленческая функция. Это способность воздействовать на объект так, как это требуется субъекту, подчинить его волю, сделать его зависимым от желаний манипулятора. На это способны все представители игровых и социальных ролей «жертвы» (На данный момент автором описаны 17 манипуляторов-«жертв». См. [4, 6]). Еще одной функцией является функция прогнозирования. Это означает направленность на будущее, выражающуюся «в стремлении манипулятора сделать последующие действия, поступки манипулируемого более предсказуемыми» [3], выгодными и безопасными для сложившихся обстоятельств. Определенный сценарий поведения объекту манипуляций навязывается, закрепляется в его модели, и поведение становится предсказуемым, не оставляя никакой свободы действий. Таким образом, будущее прогнозируемо и предопределено, а это значит, что «жертва» всегда останется с тем, что ей необходимо на данный момент времени. Функция навязывания психологических комплексов и их культивирования состоит в следующем. «Жертве» выгодно быть «Жертвой», а микрои макроокружению зачастую выгодно быть «Спасителем» и поддерживать беспомощность «Жертвы». В этом случае мы получаем замкнутый круг манипуляций: «Жертва» манипулирует «Спасителем», «Спаситель», в свою очередь – «Жертвой». Создается иллюзия поддержки и помощи в преодолении психологических комплексов в краткосрочной перспективе, в долгосрочной – наоборот – навязывание и поддержка беспомощности одному и культивирование ложного, иллюзорного благородства – другому. Это хорошо можно проследить на примере поведения «Нищей жертвы», или «Инфантильной жертвы» [4, 6]. Функция «скрытие или имитация реальности», или «вторичной выгоды», выражается в сокрытии и искажении реальности и, как следствие, неправильном понимании происходящего. Истинные мотивы «жертвы» тщательно маскируются, неблагородное прикрывается благородными оправданиями. Примеры реализации данной функции представлены в поведении представителей социальных ролей жертвы («Козел отпущения», «Раб», «Непризнанный гений», «Пьяница» и др.). Функция самовоспроизводства приводит к тотальной манипуляции и появлению «Великого манипулятора» – «Жертвы». Данная функция призвана постоянно воспроизводить ситуации, в которых манипуляции жизненно необходимы. Манипуляция становится единственным способом отношений в социальной системе: роли постоянно меняются, сменяют одна другую, но остаются при манипуляторе. Освободиться от них бывает чрезвычайно сложно. Например, «Инфантильная жертва» может легко перевоплощаться в «Депрессивную», «Демонстративную» и даже в «Агрессивную жертву», руководствуясь рентными и кверулянтскими установками. И последнее, рентная функция, которая пронизывает и подчиняет все вышеперечисленные функции манипуляции. В данной статье мы неоднократно упоминали о ней. Рентная функция способствует утилитарному подходу к положению «жертвы» и порождает рентные установки. Рентная установка понимается нами как особое состояние готовности к специфической реакции получения выгоды (материальной либо моральной) из своего неблагоприятного положения, возникающее на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микрои макроокружения, оказывающее деформирующее влияние на все поведение индивида. Специфика проявления рентных установок в поведении «жертвы» выражается в утилитарном подходе к своему бедственному положению; в настойчивых требованиях различного рода компенсаций; в ощущении себя особо пострадавшим и беспомощным; в фокусировании психической активности на страдании; в иждивенческих тенденциях и паразитических взглядах; в локализации контроля на внешний мир (экстернальность) и т.п. Таким образом, мы видим, что все вышеперечисленные функции подчинены главному – выгоде. Элемент выгоды (ренты) сквозит через все поведение «Великого манипулятора» – «жертвы». Выгодно создавать иллюзорную солидарность, формировать определенного рода представления и создавать определенную социальную среду, управлять волей другого человекая; иметь прогнозируемое будущее, а для этого поддерживать в другом объекте разнообразные комплексы. Выгодно воспроизводить ситуации, в которых манипуляция становится жизненно необходимой, менять одну роль на другую – наиболее подходящую в том или ином случае; выгодно имитировать реальность, маскируя под благородными предлогами неблагородные действия и поступки. Но это далеко не полный перечень функций манипуляции, возможны различные ее комбинации и варианты, как возможны комбинации и варианты манипуляторов-«жертв», что позволяет нам говорить о многоликости данного феномена. Различные пересечения предложенных функций манипуляции могут стать следствием появления как новых функций, так и новых типов манипуляторов-«жертв».
Литература 1. Большой психологический словарь / сост. и общ. ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. СПб.: ПраймЕврознак, 2005. С. 274. 2. Большой иллюстрированный словарь иностранных слов. М.: Восток-Запад, 2009. 958 с. 3. Кузин А.А. Социальные функции манипуляции в эпоху кризиса // Бренное и вечное: идеология и мифология социальных кризисов: Материалы Всерос. науч. конф. с международным участием. В. Новгород, 2009. С. 28-31. 4. Одинцова М.А. Многоликость жертвы, или Немного о великой манипуляции (Система работы, диагностика, тренинги). М.: МПСИ; Изд-во «Флинта», 2010. 256 с. 5. Одинцова М.А. Психология жертвы. Сказкотерапия для взрослых. Самара: Изд. дом «Бахрах-М», 2010. 240 с. 6. Современный толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт; М.: РИПОЛклассик, 2008. С. 333. 7. Шостром Э. Человек-манипулятор. Внутреннее путешествие от манипуляции к актуализации. М.: Астрельпресс, 2008. 192 с.
