Э. Золя писал: «Это был удивительный мастер: крепость фактуры, непогрешимость техники остаются непревзойденными в нашей школе. Надо обратиться к итальянскому Возрождению, чтобы найти такую уверенную и сильную кисть» Гюстав Курбе пишет в автобиографии о себе в третьем лице: «Родился в Орнане (Ду) 10 июня 1819 года, начал свои занятия в семинарии родного города, закончил их в Королевском коллеже Безансона. (Во время изучения философии в Безансоне часто посещал г. Флажуло, который был учеником Давида и Гро. Это было началом его знакомства с историей искусства, начиная с французской школы.) Затем он провел год у профессора математики г. Делли, который, вопреки желанию семьи, поощрял его призвание к живописи. Отец предназначал сына к юридической карьере. Приехав в Париж, он был сильно разочарован, увидев картины французской школы, и заявил своим товарищам, что, если бы в этом заключалась живопись, он никогда не стал бы художником. Он смотрел в Париже все, что имело отношение к живописи, и привел в порядок свои мысли. Он начал серьезное и продуманное изучение всех школ в их последовательности. Его личность, казавшаяся очень странной и оригинальной его товарищам, была причиной того, что за ним следовали повсюду, повторяя его слова. У него была образная речивость, и он ловко пользовался теми небольшими знаниями, которыми обладал. Его прозвали "Курбе-проповедник". Товарищи преднамеренно завели его как-то в Люксембургский музей, чтобы заставить говорить. Поставили его перед Делакруа и спросили, что он думает о его картинах. Затем повторяли его дерзкие слова: "Я завтра бы сделал так же, если бы посмел". Что касается Энгра, он ничего в нем сперва не понял. Лишь несколько позднее он заметил, что живопись всех этих людей имела свое значение, что все они искали средство для укрепления французского искусства. При виде их усилий он сказал себе: остается только промчаться мимо этого, как бомба. В результате упорного труда он овладел подлинными средствами живописи, утерянными в Италии, Испании, Голландии, Бельгии, Германии. Он пошел по пути Гро и Жерико и почти с самого начала стал писать на уровне лучших образцов живописи, находящихся в наших музеях. Этот выходец с гор Ду и Юры, независимый республиканец от рождения по материнской линии, наследовал революционные идеи своего отца, либерала 1830 года и сентименталиста, и своей матери, рационалистки и католической республиканки. Он забыл затем идеи и наставления своей молодости, чтобы пойти вслед за социалистами всех сект. По прибытии в Париж он был фурьеристом. Он примкнул затем к ученикам Кабе и Пьера Леру. Одновременно с живописью он занимался философией. Он изучал французских и немецких философов. В течение десяти лет, вплоть до революции 1848 года, он ратовал вместе с редакторами "Реформ" и "Насиональ" за активную революцию. Но его мирные идеи рухнули перед лицом реакционных действий либералов 1830 года, якобинцев и бездарных реставраторов истории… …Он никогда не имел учителей, вопреки тем, кто ему таковых приписывал. Его отец рекомендовал его своему кузену г. Удо, профессору права, который хотел насильно заставить его учиться и свел его к господину Стебену. На восьмой день Стебен посоветовал г. Удо предоставить Курбе самому себе…» Первые самостоятельные работы Курбе относятся к середине сороковых годов — это картины церковного содержания, ряд романтических по характеру композиций, а также несколько автопортретов и портретов. Один из них — «Автопортрет с собакой» — был выставлен в Салоне 1844 года. Следом за ней в Салоне появились в 1845 году — «Гитаристка», в 1846 году — автопортрет. В 1847 году Курбе посетил Голландию. После этой поездки произошел перелом в творчестве художника. Под влиянием голландского искусства он порвал с романтизмом, по крайней мере, с его стилевыми приемами. Написанный в том же году великолепный автопортрет «Человек с трубкой» (№ 7) знаменует собой рождение нового искусства, в то же время утверждая вечную связь реализма с лучшими традициями романтизма. Февральская революция 1848 года захватила Курбе. Он основывает социалистический клуб, принимая участие в издании недолговечного журнала своих друзей Шанфлери и Бодлера, создает эмблему французского народа, одержавшего победу на баррикадах… Но при этом не спешит на баррикады: «Это самое угнетающее зрелище. Я не дерусь, ибо не верю в борьбу при помощи ружей и пушек». Но Курбе не только сокрушался. Он борется при помощи своего оружия — кисти, резца, шпателя. В истории французского искусства осенняя выставка 1849 года в Салоне имела особенно важное значение. Курбе представил жюри семь картин, все были приняты. Среди них были: «Сбор винограда в Орнане», автопортрет «Человек с кожаным поясом» и «Послеобеденное время в Орнане». Последняя картина вызвала наибольшую сенсацию. В общество знаменитых французских художников ворвался молодой живописец, и в связи с его творчеством впервые было произнесено слово «реализм». Перед этой картиной, получившей вторую золотую медаль, Делакруа воскликнул: «Видел ты когда-нибудь что-либо подобное по своей силе? Вот это — новатор, революционер». В чем же заключалось новаторство Курбе? Ни в чем ином, как в правдивом и неприкрашенном изображении полукрестьянской, полубуржуазной среды. В том же 1849 году он создает грандиозную картину (3,14x6,65 метра) «Похороны в Орнане». Все в этом произведении было новым и необычным, сюжет, взятый непосредственно из жизни провинциальной Франции, изображение тяжелого события, вызывающего грусть у зрителей, прозаические участники церемонии — жители Орнана, написанные с натуры. Когда Курбе стал компоновать на холсте свое произведение, у него сложился целый монументальный замысел. «В настоящий момент, — пишет он Вею, — я компоную мою картину на холсте. Я не только получил от кюре похоронные одежды, но даже убедил его позировать, так же как и викария. У меня с ним было два совершенно смехотворных разговора на моральные и философские темы. Я должен был несколько дней отдохнуть после картины, которую я только что сделал: больше не выносила голова. Все орнанцы считают честью фигурировать в "Похоронах"». Знаменательно высказывание известного скульптора Бурделя об этом произведении: «Курбе универсален. В "Похоронах в Орнане" плачущие женщины — это все женщины, собака — это все собаки. Курбе берет природу у ее истоков и остается вполне человечным. Он станковый живописец, и в качестве такового я сужу о нем. Он не декоратор, а прирожденный живописец. В этой категории он первый в своей эпохе». Классицисты искали героев в античности, романтики выбирали в качестве героев людей ярких, необычных, действующих в исключительных обстоятельствах, реалисты сделали главной темой искусства своих современников, занятых повседневными делами. Курбе чувствовал себя первооткрывателем, и это придавало его произведениям особую значительность: «Возвращение крестьян с ярмарки» (1850), «Здравствуйте, господин Курбе» (1854). На Всемирную выставку 1855 года жюри допускает 11 полотен Курбе, но отвергнуты «Похороны в Орнане» и большая новая композиция «Мастерская художника». В ответ Курбе в павильоне, построенном в кустах сирени близ Выставки, устраивает свою выставку под названием «Реализм» — из 39 картин и 4 рисунков. Здесь посетители могут восхищаться разносторонностью его мощной творческой личности и одновременно возмущаться всем тем, что критика, — придя, наконец, к единому мнению, — называет революционностью Гюстава Курбе. В обращении к посетителям «Антивыставки» говорилось: «Реализм, совокупность моих работ…» Из числа уже ранее известных картин там находились «Похороны», «Крестьяне деревни Флаже, возвращающиеся с базара», «Купальщицы», «Раненый», а также грандиозная картина, живописное выражение нового кредо артиста — «Мастерская художника». Об этой картине сам автор сказал: «"Мастерская художника" — реалистическая аллегория моей мастерской, резюмирующая семилетний период моего творчества». В самом деле, эта картина как бы подводит итоги творческих поисков Курбе. По своему живописному и идейному богатству это одно из самых сложных произведений художника. Картина написана в теплых коричневатых тонах, придающих ей оттенок таинственности. На стене, служащей фоном, да и по всей картине, вспыхивают самые неожиданные цветовые блики, впечатляющие своей естественной непосредственностью. Портретное изображение людей из различных слоев общества, совместное присутствие которых в этой мастерской кажется, впрочем, несколько искусственным, игра света и теней, богатство тонов одежды и драпировок — все это изумляет зрителя единством широкого размаха сложной композиции и совершенством тщательно проработанных деталей, в том числе великолепного, словно светящегося тела женщины. Эта картина, так же как и «Похороны» и «Дробильщики камня», знаменует собой нечто большее, чем тот, — скованный чрезмерной детализацией, — реализм, который провозглашал Курбе. Изобразив живописными средствами, многосторонне и глубоко, жизнь и общество, художнику удалось создать крупное реалистическое произведение в современном значении этого понятия. Из полотен, представленных на выставке 1857 года, исключительного внимания заслуживают «Девушки на берегу Сены». По словам Прудона — наиболее художественное выражение «моральных, психологических и социальных идей». Известный писатель Т. Готье пишет: «"Девушки на берегу Сены" (какое странное название, между прочим) возвращают нас к тому экстравагантному жанру, которому художник обязан своей известностью. Это звучный удар по там-таму общественного мнения, цель которого заставить обернуться невнимательную толпу. Две толстые девицы, для которых была бы слишком велика честь, если бы их назвали лоретками, растянулись на траве на берегу реки, одна животом вниз, другая — на боку, нелепо наряженные в безвкусные туалеты… Из-за дерева, листья которого кажутся вырезанными из зеленой бумаги, виднеется в глубине полотна вода, голубизна которой напоминает скорее Неаполитанский залив, чем Сену. Все это вместе образует довольно фантастический пейзаж, который можно увидеть в провинциальных трактирах. Что касается девицы, лежащей на животе, то, если бы она захотела встать, снять одежды на берегу и окунуть в воду кончик ноги, как античная нимфа, она не произвела бы того впечатления рельефности, как Венера на выставке в Мон-Плезир. Никакие формы не выступают под платьем. Г-н Курбе все израсходовал за один раз. И все же есть в этой нарочито гротесковой картине великолепные по цвету куски, настоящее чудо, как вышитая шаль. На вульгарном лице второй спящей чувствуется биение жизни и легкая испарина сна. Руки, шея, щека первой девицы очень верны по тону, они так тонко и крепко написаны, что редко можно встретить у других…» Чем больше совершенствовалось искусство Курбе, чем ярче проявлялась могучая сила его творческой личности, тем чаще становился он мишенью резких нападок. Незаурядность и мощь — вот чего не могли простить ему его враги. Как пишет в одной из своих критических статей Рихард Мутер, его ненавидели за то, что, в совершенстве владея мастерством, он писал так же естественно, как другие едят, пьют или разговаривают. Однажды в лесу он работал вместе с Коро, причем они выбрали один и тот же мотив. Через некоторое время, внимательно рассмотрев набросок Коро, Курбе заметил: «Я не такой мастер, как Вы, г-н Коро. Поэтому я принужден писать только то, что вижу». В другой раз перед одной из картин Делакруа он спросил у великого, всеми почитаемого художника: «Кто эти крылатые дамы там вверху, меж облаков?», на что Делакруа ответил, что это, конечно, ангелы. Курбе поднял брови: «Как? Вы пишете ангелов? Когда же Вы их видели? А если не видели, то как же можете их писать?.. А я пишу только то, что вижу». Курбе выступает как автор замечательных пейзажей, прославляющих стихийную мощь природы, — густые леса с их дикими обитателями, водопады, бушующие волны моря, горы: «Убежище ланей» (1866), «Водопад в Конше» (1864), «Море» (1864), «Хижина в горах» (1874). Попытка правительства привлечь художника на свою сторону путем вручения ему ордена Почетного легиона не увенчалась успехом. Отклоняя пожалованный ему в 1865 году правительством орден Почетного легиона, он пишет министру изящных искусств М. Ришару: «Мои убеждения как гражданина не позволяют мне принять награду, основанную прежде всего на монархических принципах. Я соблюдаю свое достоинство, оставаясь верным основным правилам всей моей жизни; поступившись ими, я продал бы свое достоинство за показные почести. Мне пятьдесят лет, и я всегда был сам себе господином; позвольте же мне окончить мою жизнь свободным человеком; когда я умру, обо мне скажут: он не принадлежал ни к какой школе или академии, ни к какому бы то ни было вероисповеданию или направлению, и вообще не был приверженцем какого бы то ни было режима, а только свободы»… Во время Всемирной выставки в Париже 1867 года Курбе в особом, расположенном рядом с ней, здании выставил свои 136 картин. Эта выставка явилась ярким доказательством его творческой силы, бесспорной и несокрушимой победой художника и исповедуемого им реализма в искусстве. Здесь была выставлена одна из лучших охотничьих сцен «Травля оленя», свыше сорока пейзажей, 30 портретов, в том числе «Ирландка Жо», напоминающие позднего Ренуара «Три девочки-англичанки», «Матушка Грегуар» — женщина из народа, а также скульптура «Маленький рыболов». И так как в это время узы, наложенные на печать, несколько ослабли, то левое крыло ее, носящее либеральный и демократический оттенок, торжественно провозгласило: «Кто в политике стремится к свободе, тот в искусстве — сторонник Курбе». С этого времени жизненный путь Курбе идет вверх: не только продолжает расцветать его творчество, но и растут его успехи и завоеванное им признание. В 1869 году на Всемирной выставке в Брюсселе он получает первую золотую медаль; на Международной выставке в Мюнхене, где Курбе выставил «Дробильщиков камня», «Женщину с попугаем», «Травлю оленя» и один пейзаж, он — в центре внимания. Высокая награда баварского правительства была лишь предлогом для восторженной молодежи и художников самых различных стран, чтобы провозгласить пятидесятилетнего живописца величайшим из всех живущих в то время художников, великим мастером реализма. В сентябре 1870 года в Париже, провозгласившем республику, Курбе выбирают председателем Союза художников и Общефранцузского комитета по делам музеев. Свою приверженность идеалам свободы Курбе со всей определенностью проявил в дни Парижской Коммуны, когда он открыто встал на сторону революции. Избранный в члены Коммуны, он возглавил федерацию художников, активно участвовал в разработке и осуществлении мероприятий Коммуны в области искусства. После падения Коммуны он был арестован, приговорен к шестимесячному заключению и посажен в одиночную камеру тюрьмы Сен-Пелажи. «Меня убили, я больше уж не сделаю ничего хорошего», — вздыхает Курбе. Написанные в тюрьме картины — великолепная модель «Женщина из Мюнхена» и натюрморт «Фрукты», которые Курбе после освобождения послал в Салон, жюри отвергло. Представитель правительства Тьера заявил по поводу этого отказа: «Это не относится к области искусства». Курбе приговаривают к штрафу размером свыше 300000 франков на покрытие издержек по восстановлению Вандомской колонны, свергнутой во время Коммуны. Его мастерскую опечатывают, картины разбазаривают… Травля и преследования вынуждают художника покинуть родину. Больной и разбитый духовно, он уезжает в Швейцарию, где продолжает работать вплоть до самой смерти. Курбе умер 31 декабря 1877 года в местечке Тур-де-Пейлтц на берегу Женевского озера.
