В восточных боевых искусствах существует культ мастера, и это не случайно, так как он воплощает всю совокупность культуры ушу. Наставник ушу учит не по писаным канонам и не с помощью объяснений, его обучение парадоксально, а поведение приближено к природной естественности, спонтанности действия. Мастер переводит жизнь в плоскость духовного бытия. Размывание границ обыденности ведет сознание к началу всех вещей, и оно обращается в абсолютную пустоту. В Китае мастеров сравнивали с сокровенным зеркалом сюаньцзин — предметом даосской культовой практики, представлявшим собой отполированную круглую металлическую пластину. Зеркало объективно отражает события, само при этом не меняясь. Человек, глядя в него, видит не зеркальную поверхность, а свое отражение. Таков и мастер: его характер, истинный облик являются тайной для абсолютного большинства окружающих. Приводя свой дух в покой и умиротворяя собственную природу, мастер сливается своим пустотным сознанием с Дао, и тогда каждое его движение обретает исключительную ценность, ибо оно и есть воплощение самого Дао, а не механический повтор чьих-то поучений. Лишь у мастера прием действительно исходит из сердца. Так обучение ушу обращается в передачу истинной традиции. Наставник ушу — это живое воплощение первооснователей школы, а школа обеспечивает передачу того внутреннего сокровенного знания, в которое посвящен учитель.
Для передачи истинной традиции боевого искусства важно, чтобы между учителем и учеником установились взаимоотношения глубочайшей содоверительности — лишь вера в учителя поможет ученику реализовать форму, которую он постигает. Благодаря вере, ученик относится с искренним доверием к стилю, который он изучает, к его истинности и непреходящей ценности, заключенной в нем мудрости. Безраздельная вера в стиль и учителя задает направление развития, и не позволяет ученику сойти с истинного пути. Среди самых упорных и старательных учеников всегда выделялась небольшая группа тех, кто был готов на полную самореализацию ради ушу. Именно в их числе находился преемник школы, именно через него передавалась истинная традиция.
Вопрос передачи истинной традиции (чжэньчуань) очень важен для боевых искусств, так как ценно не только умение вести бой и владение приемами, но и овладение духовным потоком, берущим свою силу от древних мудрецов. При этом посредством определенных медитативных упражнений и общения с носителем "истинной передачи" человек приобщался к потоку духа древних мудрецов-мастеров и входил в духовное соприкосновение с ними. Таким образом, овладев истинной традицией, человек становился вечен — он возвращался в каждом последующем ученике. Следует отметить, что истинная традиция — это не определенный набор технических элементов или следование заданной методике, это приобщение к весьма ограниченному кругу людей посредством общности духа, когда едины не только цели и действия, но также помыслы и внутренний настрой. Здесь речь идет уже даже не о людях, а о бесконечной линии перевоплощения и трансформации "просветленного духа", проявляющегося в учениках и учителях. Многие ученики могут стать искусными бойцами или опытными инструкторами, но постижение глубины боевого искусства — это вопрос личных свойств, искренности и открытости человека. Основа слияния сознания учителя и ученика в единое целое — это искренность ученика и готовность учителя передать все свои знания и чувства. Истинная традиция — это ощущение себя членом бесконечно длинного ряда учеников-учителей в процессе духовно-телесной передачи. Боевые искусства превосходят по своей глубине и содержанию физическую тренировку и являются способом развития духовных способностей человека. Технический арсенал любого стиля можно выучить за несколько месяцев, но постигнуть его глубины можно не успеть за всю жизнь. Истинную традицию можно передать только при личностном общении, ее нельзя описать в книге, прочесть и выучить.
Подобные взаимоотношения между учителем и учеником, а также проблема передачи истинной традиции характерны не только для боевых искусств Китая. Наиболее ярким подтверждением вышесказанному служит, к примеру, японское айкидо. Его техническое и духовное содержание невозможно передать только словами, здесь главная роль отводится интуиции, а без тесного духовного контакта между учителем и учеником канал интуитивной передачи не действует. Настоящий учитель должен быть для своего ученика другом, тонко ощущающим его душу. Только в этом случае возможно свободное развитие индивидуальности подопечного. Благодаря общению, построенному на принципе "от сердца к сердцу", в сознание ученика проникают доверие, признательность и прилежание, и он сможет передать в будущем то, что получил от собственного учителя. Таким образом, и в айкидо мы видим важный принцип мироздания и восточного менталитета: единство любви, духа и тела, опирающееся на абсолютное взаимное доверие.
Подводя промежуточный итог, сделаем вывод, о том, что боевые искусства на Востоке стали единым универсальным средством для достижения самых разных целей: 1. Для монахов ( это метод приведения своего сознания и организма в состояние, ведущее к слиянию с Дао или к обретению долголетия (даосы), или к достижению просветления (буддисты). 2. Для военачальников и воинов ( это метод совершенствования технического мастерства ради достижения победы над конкретным противником. 3. Для адептов народных школ ( это возможность обрести внутреннее, духовное самосовершенствование и приобщиться к духовной традиции предков, тем самым обретя новую форму существования. При этом для адептов народных школ ушу духовное богатство зачастую становилось альтернативой материальному благополучию, способом внутреннего противостояния неблагоприятной внешней среде. Во всех трех группах шло совершенствование техники боевых искусств — как параллельными курсами, так и пересекающимися.
